Да ладно тебе, это всего лишь ветка. Ветка, а не скованная первым морозом листва из недавнего кошмара. Поспокойнее надо быть, Сергей Валентинович.
– Кто обнаружил тело? – спросил Брагин у Паши.
– Велосипедист.
Какой уж тут покой?
– Он еще здесь, так что сможете его допросить. Вернее, они.
– Они?
– Его приятели, тоже велосипедисты. Трое. У них здесь оборудованная площадка, занимаются велоэкстримом.
– По ночам? – удивился Сергей Валентинович.
– Так экстрим же.
Ответ в типично Пашином духе, глуповатый и абсолютно логичный. Впрочем, Брагин немедленно забыл и о Паше, и о логике.
Лощина кончилась, а вместе с ней неожиданно кончился туман.
Словно кто-то невидимый раздвинул гигантский театральный занавес и перед Брагиным возникла сцена с хорошо знакомыми актерами, застывшими в хорошо знакомой мизансцене. Сколько раз он видел ее?
Четыре.
Этот – пятый.
Меняются только декорации и статисты, все остальное выглядит так же, как всегда. Судмедэксперт Пасхавер, капитан Вяткин, местный участковый (на этот раз – мужик лет пятидесяти со сдвинутой на затылок фуражкой). Местные же опера – трое в штатском, гужующиеся за спиной участкового. Впрочем, они могли быть и сотрудниками службы охраны «Золотого ручья». Или «Дюн» – если идти по прямой, вдоль Ржавой Канавы, до санатория рукой подать. Странно, что Брагин цепляется за все эти мелочи вплоть до свитера Гриши Вяткина – темно-синего, грубой вязки, с рыжими кожаными заплатками на локтях.
Впрочем, совсем не странно. Сергей Валентинович просто оттягивает, как может, момент встречи с жертвой.
В его кошмаре этой жертвой была Катя.
2019. ОКТЯБРЬ.
ДРУГАЯ ЖЕНЩИНА/THE SECOND WOMAN
(1950 г.) 91 мин.
…Идиотка.
Приходится признать. Она вела себя как идиотка. Все это время, весь прошлый год. Зачем-то подписалась на эту Девчонку на фейсбуке, да еще и «приоритет в показе» поставила. Чтобы ни одной, самой завалящей публикации не пропустить. И возможную перемену статуса: от суетливого «в поиске» до надменного и торжествующего «в отношениях». Но Девчонка никак не обозначает свой статус, ей это не важно. Брагину, наверное, было бы важно, а ей все равно.
Слава богу, Брагин не сидит в соцсетях.
Да и Девчонка не особо активничает. Так, несколько постов в неделю, плюс фотографии, плюс котики. Приходится признать, посты у Девчонки получаются отменные. Все как любят плохо образованные современники – чтобы и сюжет, и байки, которые никак не проверить. И эксклюзивная информация о звездах, которую не проверить тоже. Естественно, не называя имен. Но легко догадаться, легко. Любимый жанр Девчонки – «съемочная площадка и окрестности». Оказывается, снимать – это гомерически смешно, количество подписчиков растет как снежный ком, фразочки «Браво! Супер! Утащил/а к себе!» наползают друг на друга, как льдины в ледоход. А недавно в комментах у Девчонки отметился один из интеллектуальных гуру современности – и в ее адепты махом записалось пятьсот тринадцать человек.
За год фейсбучной слежки Катя изучила Девчонку вдоль и поперек, она могла бы написать ее биографию с последующим изданием в серии «Жизнь замечательных людей». Девчонка и впрямь замечательная. Выдающаяся, единственная в своем роде. Инфант террибль в школьные, институтские и последующие годы. Ничем не замутненная, принципиальная и последовательная двоечница.
А Катя – отличница. И всегда была отличницей. И работает в скучном банке, в то время как Девчонка без устали снимает кино. То есть снимают, конечно, другие люди, но без Девчонки ровным счетом ничего не сдвинулось бы с места.
Она – сценаристка.
Сериалы, сериалы, сериалы – куда же без них. Кате пришлось даже пересмотреть телевизионные эпопеи, где Девчонка указана в титрах, – фальшивые, словно безалкогольное пиво. И примерно с тем же вкусом. Фейсбучное меню намного изысканнее: соловьиные языки под соусом против яичницы.
День рождения Девчонки – восьмое августа.
Катя с трудом его пережила.
Тысяча восемьсот тридцать один человек оставили свои поздравления в хронике, и это только на странице, в открытом доступе, а есть же еще личные сообщения, и всякого рода мессенджеры, и телефонные звонки, и встречи для избранных. Для самых близких. Узкий круг, да-да, без кода доступа не втиснешься.
Восьмого августа Брагин исчез из дома в семь утра, а вернулся около полуночи: не то чтобы такое случалось постоянно, но в месяц набегает около недели плотного графика. Особенно если дело сложное (у Брагина все дела – сложные), тогда можно и без выходных, и без праздников, и двадцать четыре часа в сутки. Катя понимает, давно привыкла и научилась подстраиваться.
Несмотря на свою тяжелую и – часто грязную – работу, Брагин – прекрасный человек. Спокойный, внимательный, ужасно милый. Мягкий – но до известных границ, охраняемых патрулями с собаками. Беспилотники, ведущие наблюдение за контрольно-следовой полосой, тоже нельзя сбрасывать со счетов. Если ты диверсант – просочиться не получится и заложить взрывчатку под опоры мостов брагинской нравственности тоже не удастся. Брагинская нравственность – стратегический объект. И принципиальность. И честность. И порядочность.
Порядочность – о да!
Катя как никто ценит это, потому что сама – глубоко порядочный человек.
А Девчонка – ни разу не порядочна. Достаточно одного взгляда, чтобы понять: легкие наркотики приветствуются, виски, водка и сигары – приветствуются, ненормативная лексика – куда же без нее… Ну, и чтобы два раза не вставать: секс, секс, секс. Помимо традиционного, вырастающего из отношений, практикуется также безличный, и одноразовый, и секс на первом свидании – еще до свидания.
Не влюбиться в Девчонку невозможно.
И не нужно обладать изощренным воображением, чтобы не заметить на контрольно-следовой полосе имени Брагина ее следы. Босых маленьких ног, если это лето. Тяжелых, почти мужских ботинок, если это зима, куда смотрят пограничники и их собаки?
На Девчонку.
Смотрят и смотрят и ничего не предпринимают; смотрят как зачарованные и готовы смотреть месяц, год, тысячу лет. Беспилотники тоже обезоружены на ближних подступах, влюбленная электроника отказала напрочь; и теперь им остается только безвольно наблюдать, как Девчонка закладывает тротил под мостовые опоры.
Сейчас все взорвется к чертовой матери. Уже взорвалось.
И ни Брагин, ни Катя еще не понимают последствий. Не понимают масштаба разрушений. Вернее, Катя уже понимает, а Брагин – нет.
Когда Катя думает о Брагине (а она думает о нем постоянно), то представляет его в разных ипостасях. В основном безопасных для себя: заботливый муж, надежный друг, великодушный партнер, терпеливо сносящий ее чудачества, в основном тоже вполне вегетарианские. Мысли о Брагине как о любовнике – менее безопасны и вызывают чувство легкого беспокойства: вроде бы все нормально, особенно учитывая одиннадцатилетний стаж их супружества… Нормально, но без особых взлетов, система функционирует – и ладно.
