После разговора со старым бродником Андрей спустился в грот. Как он и ожидал, внутри обнаружился кларианец, который сидел и медитировал на портальный проектор. А может, это он просто так спал…
Впрочем, если быть честным, Ксагриф вполне имел на это право.
То, что им действительно удалось со столь малыми потерями зачистить ареал радиусом почти в сакаршием вокруг этой пещеры, во многом было заслугой именно кларианца. Да-да, с малыми. Потому что то количество тварей, которое они упокоили, когда чистили округу, вполне могло бы порвать весь наличный состав на мелкие клочки, не особенно обратив внимания на любое сопротивление, которое люди могли оказать. Все-таки одиннадцатый горизонт – это одиннадцатый горизонт.
А между тем общие безвозвратные потери на сегодняшнее утро составили всего-навсего семь человек. Раненых – тех да, было много. Почти две сотни. Чуть ли не половина всего наличного боевого состава. Но тяжелых из них оказалось всего-то около четырех десятков, большая часть из которых, кстати, как раз и должна была вернуться с тем самым караваном, который ждали. Остальные лечились на месте…
А все потому, что «зов боли», который Ксагриф продемонстрировал во время того самого последнего перед прибытием на место совещания и, так сказать, устроенной им личной идентификации, оказался той еще имбой. Во всяком случае, ни одна из тварей этого горизонта воспротивиться ему не могла, тут же вываливаясь из любых форм невидимости и скрытности и приходя в некое ошеломленное состояние. Да что там твари! От него осыпалась трухой даже «сизая паутина»…
Хотя самому кларианцу этот самый «зов» тоже доставался непросто. После его применения Ксагрифу приходилось отлеживаться несколько нисов, напрочь выпадая из любых боевых раскладов.
Андрей тихонько пробрался к месту, где были разложены его вещи, и занялся ужином. Но только он успел усесться на свой спальный мешок и достать саморазогревающуюся банку с гуляшом, как со стороны коврика, на котором сидел кларианец, послышалось негромкое:
– Ну, что там, снаружи?
Землянин, к этому моменту уже засунувший в рот первую ложку, замер, после чего торопливо сглотнул и буркнул:
– Вот специально, что ли, ждал, когда я есть начну… Нормально все там. Со всех лагерей прислали контейнеры с инграми с тех тварей, которых набили за последние ски. Так что караван готов к отправке. С ним уходят последние мулы. И уносят всю оставшуюся добычу. Ее стоимости, по прикидкам, как раз должно хватить на закрытие нашего товарного кредита. Ну, того, который нам открыли рамганокские торговцы после того, как мы отправили первую партию добытого. – Он сделал паузу, покосился на собеседника и решил уточнить: – Это когда мы еще согласились продать амбраду с того косаря, который вывалился на тропу, когда ты первый раз продемонстрировал этот твой «зов боли», именно им. И благодаря которому мы тогда восполнили весь боезапас, который был потрачен за время перехода.
– То есть вечером открываем портал? – не открывая глаз, уточнил Ксагриф.
Андрей мотнул головой.
– Нет. Ждем караван из Рамганока. С выздоровевшими. Сам знаешь, хотя безвозвратно мы пока потеряли всего лишь семерых, потери ранеными – почти половина состава. Ну, если считать всех, то есть и тех, кто отказался эвакуироваться и считает себя, пусть пока и ограниченно, но боеспособным. А если только тех, кого отослали в медцентр поселения или даже лечим на месте, но пока они почти не боеспособны, то почти треть.
– Четверть, – не согласился кларианец, открывая глаза.
– Почти треть, – упрямо повторил землянин. – Вместе с сегодняшними – как бы даже не больше. А они были. У Акина, например, сразу трое тяжелых. Да и у остальных не сильно лучше.
– А-а-а, вот как… – Ксагриф вздохнул. – Что-то потери возросли. Вроде и тварей поменьше стало, а поди ж ты…
– Устали все, – вздохнул в ответ новоиспеченный глава еще не созданного поселения. – Почти саус сплошных схваток. Ни в одном рейде столько не дрались… А еще и расслабились. После твоего-то «зова боли» твари обычно заторможенные и неадекватные – гаси не хочу. А последние ски ты отдыхал. И потому все без него работали. Вот и…
– Ну-у-у, может быть, – задумчиво кивнул кларианец. – Тогда ты прав. Не стоит торопиться открывать портал. Пусть народ немного отдохнет и долечится. Насколько я понял, Огром с Эстилен уже не только развернули лабораторию, но и наладили выпуск препаратов?
– Да, со вчерашнего дня. Так что запасы эликсиров тоже начинаем восстанавливать. Ингров для них после последних боев отложили достаточно.
– Это хорошо. Скоро их понадобится ой как много… А с боезапасом что? Много потратили за последние ски?
Андрей вздохнул.
– Много. Без тебя с тварями куда сложнее справляться было. Но ничего, караван должен принести столько, что не только все восстановим, а и запасец некоторый образуется. Я даже еще батарей для стационаров заказал. А ну как те три, что на последнем издыхании – протянут дольше, чем мы рассчитываем? Жалко ж будет, если они еще способны будут стрелять, а не смогут, потому как боезапас кончится!
– О как! То есть конвой идет загруженным почти исключительно только боеприпасами? Сумел-таки убедить народ, что продукты из твоего мира пойдут, – усмехнулся Ксагриф.
– Хочется надеяться, что да. Во всяком случае, договаривались именно так, – усмехнулся землянин. – А там как придут, так и увидим, насколько я был убедителен. – Пару дирсов он подождал, не спросит ли у него кларианец что-то еще, а затем зачерпнул ложкой все еще теплый гуляш и продолжил есть.
Закончив с питанием, лидер клана «Кузьмич» аккуратно отставил в сторону опустевшую банку и движением пальца вскрыл тубу с мгновенно нагревшимся кеолем. Огня они не разводили. Ксагриф посоветовал этого не делать, сообщив, что сам он, например, в такой плотной хасса, которая заполняла одиннадцатый горизонт, способен уловить изменение ее потоков вследствие разведения даже небольшого костерка на расстоянии не меньше сакаршема. Поэтому даже лаборатория Огрома и то работала на артефактах с тепловыми формами хасса, то есть не используя горелки…
Конечно, после массовой зачистки в радиусе того же сакаршема от пещеры вряд ли осталось что-нибудь реально опасное, но кто сможет гарантировать, что радиус обнаружения кларианца не уступает какой-нибудь твари? Даже сам Ксагриф такой гарантии дать не мог. Наоборот, он предложил исходить из того, что поблизости могут околачиваться твари с куда большей чувствительностью. Ибо один из законов Кома гласил: «Если бродник может делать что-то с помощью хасса, в Коме наверняка найдутся твари, которые смогут делать это куда лучше него».
– Слушай, а откуда у тебя такое прозвище? – негромко поинтересовался Андрей, когда почти допил кеоль. Не то чтобы этот вопрос не интересовал его раньше, но он точно не входил в число неотложных. Да и даже сколько-нибудь значительных. Вследствие чего он пока и не был задан.
– Черный коготь, что ли? – усмехнулся кларианец.
