– М-м-м… лидер, это вообще-то гнилой вопрос, – удивленно отозвалась Шлейла после того, как пришла в себя. – Ты вправе знать, какими формами хасса я владею, насколько хорошо, мой опыт и все такое, но кто я и откуда – это, по традициям Кома, вот совершенно не твое дело…
Андрей вздохнул. Все верно: личная информация любого бродника – тема закрытая. Тем более что Шлейла в его команде совсем недавно и пока все еще настороженно присматривается. Уж больно много горя она хлебнула на этом горизонте…
– Ну, хорошо – зайдем с другой стороны. Давай я сначала расскажу тебе, почему я его задал. Дело в том, что у меня есть несколько вариантов дальнейшего развития команды. И в одном из них, сразу предупреждаю – не генеральном, но вполне вероятном, – тебе отведено очень большое значение. Однако я должен быть уверен, что ты – тот человек, на которого можно рассчитывать даже при самом негативном развитии ситуации, понимаешь? – Он сделал паузу, бросив на Шлейлу испытующий взгляд. Но та молча смотрела на него с непроницаемым выражением лица. – Поэтому подумай вот о чем. Я понимаю, что за пару-тройку саусов и всего один совместный рейд окончательно определиться с отношением к команде довольно сложно, но ты все-таки попробуй решить – ты с нами надолго или думаешь походить еще саус-другой, окончательно избавившись от клейма «приносящей неудачу», а потом сделать нам ручкой?
– Хм, какой-то кривой выбор ты мне предоставляешь, лидер, – усмехнулась Шлейла. – Либо я – твоя с потрохами, либо – скорый досвидос. А просто роль честного бродника, в полной мере исполняющего свои обязанности по контракту и не подписывающегося на кровное родство, мне не светит?
Андрей едва заметно скривился. Блин, ну не умеет он разговаривать с людьми. Давить – да, получается, вышибать лучшие условия, крутиться, не давая отобрать свое – тоже. А вот располагать к себе, входить в доверие и перетягивать на свою сторону – ни хрена. А он еще в руководители лезет…
Землянин тяжело вздохнул.
– Вот не услышала ты меня… Ладно, поскольку разговора не получилось – иди. Хрен с ним, просто откажусь от того варианта.
Шлейла слегка напряглась. Потом подумала. Затем встала и подошла к двери. Остановилась. Окинула Андрея испытующим взглядом, после чего решительно развернулась и, снова подойдя к креслу, уселась в него, независимо закинув ногу за ногу.
– Ладно, лидер, рискну – задавай свои вопросы. А по поводу первого – я с Алкомена, мира, принадлежащего звездной империи Грумакрикрадирорн.
– Это которые «чертовы милитаристы»? – удивился Андрей.
– Ну да… но Алкомен в империи считается как раз планетой «чертовых пацифистов», – усмехнулась Шлейла. – Хотя пообщавшись в Коме с выходцами из других миров, я понимаю, что это ни фига не так. Просто, в отличие от этих бешеных с других миров империи, мы не хватаемся за клинок при любом косом взгляде и не признаем право «частной войны» между кланами. Ну и… – тут улыбка Шлейлы стала куда шире. – Не имеем привычки удлинять свои фамилии, а также названия столиц и планет до бесконечности, забивая в них упоминания обо всех своих славных битвах и великих победах. Зато мы – хорошие инженеры.
– Хм, понятно, – кивнул лидер команды «Кузьмич», попутно открывая через линк справку об империи и непосредственно планете Алкомен. – Значит, вы – арсенал их империи?
– Ну да, мы строим для империи шестьдесят процентов боевых кораблей и изготавливаем почти сорок процентов вооружения. Так что остальные имперцы хоть и бурчат в нашу сторону, но, по большому счету, закрывают глаза на нашу «неправильность»…
– А что именно привело тебя в Ком?
На этот вопрос Шлейла ответила не сразу. Она некоторое время сидела, задумчиво разглядывая Андрея и о чем-то размышляя. Причем весьма напряженно. Во всяком случае, на ее лбу явственно обозначилась заметная складка. А потом вздохнула и махнула рукой.
– Аа-а-а, чего уж там: все равно ведь если захочешь – узнаешь… Я прикончила наследника императора.
– Кого?! – хозяин кабинете аж подпрыгнул в кресле.
– Ушамнивашоруинканта дер вон шлюсс Шикмаранваридонаткроумшамов! – торжественно произнесла бродница совершеннейшую абракадабру. Ну, на взгляд Андрея. – Тот еще был ублюдок! То есть по меркам империи наоборот – совершеннейший рыцарь, никому не дававший спуску и силой доказавший всем, кто посмел противиться, что имеет право взять все, на что падет его взгляд, – она зло усмехнулась. – В его постели перебывала добрая треть дочерей самых знатных родов империи. И большую часть он к этому не принуждал. Сами к нему на хрен надевались, курицы безмозглые…
– А ты не стала.
– Я себя не на помойке нашла, – фыркнула Шлейла.
Андрей задумался, а потом осторожно спросил:
– Тогда почему ты еще жива?
– Потому что все произошло по всем правилам дуэли. Он бросил вызов. Я выбрала оружие. Он проиграл.
Андрей удивленно покачал головой.
– А почему ты тогда в Коме?
– Потому что молодняк из их клана решил, что я выбрала неправильное и нечестное оружие, – криво усмехнулась Шлейла.
– И что же это было за оружие?
– Яды…
Из дальнейшего рассказа выяснилось, что Шлейлу ее клан в Коме фактически спрятал. Хотя обставлено это было как наказание. Обвинение. Суд. Транспорт с «мясом»… Но, несмотря на все надежды, в Коме ничего не кончилось. Молодняк имперских кланов, для которых этот самый Увшам… Умашмв… короче, дер вон шлюсс чего-то там был примером и кумиром, начал массово вербоваться в Ком, где сразу после появления развил бурную деятельность по розыску «преступницы», которую «отмазали денежные мешки с Алкомена». Девушку спасло только то, что у нее очень быстро прорезалась природная чувствительность к хасса, что позволило ей довольно быстро покинуть верхние горизонты, а также идиотская самоуверенность имперцев. Те считали себя априори сильнее представителей любого другого мира, поэтому сразу же, не дожидаясь пробуждения чувствительности к хасса и не сделав даже первой татуировки, бросались вслед за вожделенной добычей на более низкие горизонты, где быстро погибали. Мол, мы же круче всех, что нам эта хасса…
Впрочем, кое-кто погибал не сразу. Именно этим, кстати, и была во многом предопределена специализация бродницы.
– Уж больно много мне поначалу приходилось себя лечить, – с кривой усмешкой пояснила Шлейла.
Андрей молча кивал, припоминая в процессе рассказа, сколь много он до сего момента слышал утверждений о том, что все, что происходило за пределами Кома, здесь становилось совершенно неважным. Вот вам пример, что это совсем не так…
– Хорошо, спасибо за откровенность, – поблагодарил он собеседницу, когда она слегка выдохлась.
– Да уж, лидер, – вздохнула та. – Сегодня у меня день исповеди. До сего момента я о себе так много никому не рассказывала.
– А немного?
– Да вообще никому ничего не рассказывала. Ну, почти. Даже тем, с кем спала. Впрочем… – Она горько усмехнулась. – Они и не интересовались особенно.
