Все идет по плану, пока Александра Паркс не разбивает стекло часов и не посылает их в Лас-Вегас для ремонта. Узнав о сомнительном происхождении часов, она, будучи главой Комитета по защите потребителей и женой полицейского, пытается разобраться в истории с часами. Она обращается со своими вопросами к братьям Нгуен. Возможно, говорит им, что ее муж помощник шерифа, а может быть, они знают это и без нее с того момента, когда он купил у них часы. Ее звонок вселяет тревогу в братьев-ювелиров, и они связываются с Эллисом и Лонгом, чтобы сообщить о возможных осложнениях.
Эллис и Лонг решаются на крайние меры: надо избавиться от Паркс, прежде чем она раскопает их вымогательство. Босх подозревал, что Шуберт был не единственной их жертвой и что была налажена целая система обогащения с участием женщин, завлекающих мужчин на выступление перед скрытыми камерами. Эллис и Лонг замышляют убить Паркс и выдать преступление за убийство на сексуальной почве. Они прибегают к помощи Джеймса Аллена, своего осведомителя, которого, возможно, и раньше использовали в аналогичных схемах вымогательства, и добывают презерватив со спермой. Сперму они оставляют на месте убийства, чтобы сбить сыщиков со следа и бросить подозрение на невиновного человека.
Оставалось неясным, почему они убили Джеймса Аллена. Просто чтобы убрать лишнего свидетеля? Или же он как-то угрожал им? Убийство Лекси Паркс широко комментировалось в прессе, и Аллен вполне мог знать о нем. А когда его клиент Да’Куан Фостер был арестован на основании пробы ДНК, Аллену нетрудно было сложить два и два. Если он, например, повел себя вызывающе или стал требовать у Эллиса и Лонга денег за молчание, это могло стоить ему жизни. Они убили Аллена, а тело перевезли в переулок около Эль-Сентро, чтобы направить следствие по ложному следу и связать это убийство с другим, совершенным ранее в том же переулке, – и не исключено, что ими же.
Похоже на то, подумал Босх, что вводить следователей в заблуждение стало у них отработанным приемом. Сначала Александра Паркс, затем Джеймс Аллен.
43
Эллис подсел к Лонгу в «чарджер».
– Наконец-то, – пробурчал Лонг.
– Не скули, – огрызнулся Эллис. – Надо было разобраться с девицами. Что здесь?
– Шуберт вышел, Босх остановил его, затем они поднялись на лифте. Это было тридцать пять минут назад.
Эллис кивнул и задумался. За то время, что Шуберт и Босх пробыли наверху, Шуберт мог расколоться полностью. Это значило, что пора сворачивать все дела. Конец игры.
Он не знал, что об этом думает Лонг, но сам давно был готов к такому. Достав телефон, он вышел в приложение прогноза погоды. Там у него было помечено несколько городов – на случай, если телефон попадет в чужие руки. Но интересовал его только один. Это была Пласения в Белизе. Температура двадцать три градуса по Цельсию. Что может быть лучше?
Эллис отложил телефон и произнес:
– Стало быть, так.
– Что? Как? – спросил Лонг.
– Все. Здесь все. Конец пути. Пора делать выбор.
– Какой выбор?
– Мы разделяемся. Ты на этой машине, а я возьму свою. Забираем накопленное и разъезжаемся. Точка.
– Но нельзя же вот так сразу…
– Все кончено. Завязываем со всем этим.
– А есть варианты? – спросил Лонг осипшим от внезапного страха голосом.
– Приступаем к завершению. Не оставляем позади никого из тех, кто слишком много знает.
– Так вот что ты задумал?
– Я ничего не задумывал. Просто это даст нам дополнительное время. Мы делаем то, что должны сделать, и раскроется это, возможно, лишь к завтрашнему утру. К тому времени ты уже будешь в Мексике, а я на полпути куда-нибудь еще.
Лонг нервно барабанил пальцами обеих рук по коленям.
– Но должен же быть какой-то другой выход, другой план, – возразил он.
– Нет другого выхода, – отрезал Эллис. – Костяшки домино посыпались. Пора.
– А как быть с девицами? Мы могли бы взять…
– Забудь о девицах. Я позабочусь о них, когда покончим с этим.
Лонг подозрительно воззрился на него:
– Слушай, ты чего?..
– Я же говорю – домино.
Вцепившись одной рукой в руль, другой Лонг потирал подбородок.
– Пора, – повторил Эллис.
44
Босх еще раз просмотрел хронологию событий и убедился, что все выстраивается в последовательную цепочку и указывает на парочку полицейских.
– Когда вы в последний раз виделись с Эллисом и Лонгом? – спросил он.
Шуберт очнулся от глубокой задумчивости, в которую впал, пока Босх сверялся с записями.
– Виделся? Я не видел их уже несколько месяцев. Но они то и дело звонят мне. Вот всего два дня назад звонили, спрашивали, не появлялись ли подозрительные личности, разнюхивающие что и как. Наверное, они имели в виду вас.
Босх кивнул.
– У вас есть номер их телефона? – спросил он.
– Нет, они сами звонят мне. А их номер всегда заблокирован.
– А номер Деборы?
– В медицинской карте.
– Мне он нужен. И ее адрес.
– У нас запрещено сообщать посторонним информацию из медицинской карты.
– Да, но сейчас уже не до запретов, согласитесь.
– Гм, пожалуй. Что теперь будет?
– Ну, во-первых, мне надо проверить, подтверждается ли все это другими фактами. Затем я нанесу визит Деборе и ее приятельнице. И мне нужен список всех ювелирных изделий, которые вы отдали Эллису и Лонгу вместе с часами.
– Список есть. Жена составила его.
– Это хорошо. Где и как вы передали им все это?
Опустив голову, Шуберт ответил:
– Они пришли к нам домой и стали искать ценности. Жена в это время была в Европе. Я стоял и смотрел, как они роются в ее вещах. Они взяли то, что их заинтересовало. Они знали, что представляет ценность и что можно продать.
– Они взяли что-нибудь, кроме ювелирных изделий?
– Эллис разбирается в винах. Он взял две бутылки «Лафита», восемьдесят второго года.
– Может быть, просто решил, что раз вино старое, то должно быть ценным?
– Нет. Он взял именно восемьдесят второй год, а вино тысяча девятьсот восьмидесятого года оставил. Вино восемьдесят второго года стоит раз в пятьдесят дороже, чем восьмидесятого, и по вкусу раз в пятьдесят лучше. Эллис знал это.
Кивнув, Босх подумал, что для следствия вино может оказаться более ценным, чем ювелирные изделия. Если Эллис оставил вино у себя, оно послужит уликой, раскрывающей его участие в преступлениях, и на это можно будет сделать ставку в суде.
