Пять минут спустя братья стояли за спиной Гаскона, который отыскивал на мониторе нужную им видеозапись, сделанную камерой на водонапорной башне «Парамаунта».
На экране был представлен большой обзор – общий вид кладбища с изображением бульвара Санта-Моника на краю окна. В верхнем левом углу был виден проезд на территорию «Райского уголка». К сожалению, сам мотель с автостоянкой были за пределами видимости, но камера регистрировала весь транспорт, что въезжал на стоянку или выезжал с нее. Согласно строке в нижней части экрана, запись была сделана девятого февраля две тысячи пятнадцатого года в двадцать один час сорок четыре минуты.
– И что я должен увидеть на этой картинке? – спросил Холлер.
– Это бульвар Санта-Моника, – показал Босх, – а это въезд на территорию «Райского уголка», где, по словам твоего клиента, он был вечером девятого февраля.
– И что?
– Территория мотеля вместе с автостоянкой находятся в глубине квартала и соединены с бульваром только проездом, так что обстановка очень интимная.
– Ясно.
– А теперь следи за этим фургоном. Давайте, Оскар.
Гаскон запустил видео. Босх через его плечо указал пальцем на белый автофургон, ехавший по бульвару мимо кладбища в западном направлении.
– В отчете, который ты мне дал, говорится, что люди шерифа изъяли и обыскали принадлежащий Фостеру белый «форд-эконолайн», девяносто третьего года выпуска, но не нашли в нем ничего интересного. А тут перед нами как раз белый «форд-эконолайн» – это видно по фонарям. Год выпуска, конечно, определить невозможно, но он явно не младенец. Фургон сворачивает к «Райскому уголку» без четверти десять.
– Так-так, хорошо, – оживился Холлер.
– Оскар, перемотайте, – попросил Босх.
Гаскон включил быструю перемотку, и транспорт понесся по бульвару с огромной скоростью, а минуты полетели, как секунды, пока время не подошло к двадцати трем часам сорока минутам, где Гаскон опять замедлил воспроизведение.
– Теперь смотри, – сказал Босх.
В двадцать три часа сорок три минуты автофургон выехал из проезда, ведущего к мотелю, и повернул по бульвару налево, то есть в направлении, обратном тому, каким приехал сюда.
– Из студии твой клиент должен был ехать по сто десятой автостраде, свернуть на сто первую и затем на Санта-Монику, двигаясь в западном направлении, а ехать обратно – в восточном.
– В управлении шерифа есть это видео? – спросил Холлер.
– Пока нет.
– Надо доказать, что это фургон Фостера.
– Оскар, сделаете нам копию? – спросил Босх. – Микки, у тебя кто-нибудь может увеличить изображение и улучшить его?
– Да, найдется человек.
– А как насчет меня? – спросил Гаскон, не отрывая глаз от экрана.
– А что насчет вас? – откликнулся Холлер. – Мистер Босх сказал, не подумав. Мне не нужна надгробная плита – не знаю, как ее использовать. Но вот у меня на брелоке с ключами есть флешка, и если вы сможете загрузить туда видео, я заплачу вам, хорошо заплачу.
Босх удовлетворенно кивнул. Это предложение было куда лучше.
– Почему бы и нет? – отозвался Гаскон. – Вполне приемлемо.
Холлер достал ключи и выразительно посмотрел на брата.
– Я подожду снаружи, – понимающе сказал Босх, – пока вы тут обсуждаете дела.
19
«Ну вот и все, ребята!» – прочел Босх на могильной плите Мела Бланка, чей голос звучал в тысяче с лишним мультфильмов.
– Хороший был парень, – заметил подошедший Холлер.
– Сколько ты отдал? – спросил Босх.
– Две сотни. Вполне выгодная сделка, но мне нужен клиент, который хорошо заплатил бы мне.
– Может, надо было предложить ему какую-нибудь картину?
– У меня не создалось впечатления, что Гаскон увлечен живописью.
Беседуя, они шли по кладбищенским лужайкам, стараясь не наступать на могилы.
– В своем заключении коронер называет время смерти между десятью и двенадцатью часами ночи, – сказал Холлер. – Нам скажут, что вилка слишком большая и Фостер мог успеть добраться до дома Паркс.
– Но присяжные поймут, что сторона обвинения пытается растянуть этот промежуток, – возразил Босх. – Да и зачем бы ему мчаться в Западный Голливуд насиловать и убивать Лекси Паркс после того, как он провел два часа с этим трансвеститом? И наконец, выехав отсюда, он направился не в Западный Голливуд, а в противоположную сторону.
– Это все понятно. Я просто перебираю аргументы, которые может выдвинуть обвинение. На этом видео слишком много машин въезжает на стоянку мотеля и выезжает оттуда. Скажут, что он мог прыгнуть в любую из них и отправиться делать свое черное дело.
Босх не стал спорить. Прилив энтузиазма, охвативший его при обнаружении возможного алиби, начал спадать.
– Я хочу сказать, что нам надо быть готовыми ко всему, – произнес Холлер. – А наша находка, разумеется, может пригодиться.
Босх кивнул и спросил:
– Сколько времени понадобится твоему специалисту, чтобы обработать запись?
– Не знаю, – ответил Холлер, – но поручу сразу же.
– Правильно.
Некоторое время они шли молча. Босх автоматически читал имена на надгробиях, но не мог вспомнить людей, которые их носили.
– О чем задумался? – услышал он голос брата.
– Да обо всем сразу. Полно возможностей, море версий. Надо изучить отчет об убийстве Аллена.
– По его номеру прошлись с пылесосом, – сказал Холлер, – собрали волосы и волокна, а также сняли отпечатки пальцев. Наверное, среди всего этого материала есть вещественные доказательства того, что Да’Куан там был.
– И видеозапись с его фургоном сделана как раз девятого февраля, – добавил Босх.
– Да, ты молодец, что откопал ее. Потому-то я к тебе и обратился за помощью.
– А я думаю, ты обратился потому, что мне можно не платить.
– Какой вздор! Само собой, я тебе заплачу. Ты же у нас заказываешь музыку.
– Это уже не вздор, а полная чушь. Твой сыщик рано или поздно тоже добрался бы до этого видео.
– Возможно.
– И как именно ты будешь действовать? Если скажешь сейчас, что хочешь познакомиться с результатами судебной экспертизы по делу Аллена, то раскроешь свои карты обвинению. Ты разве не против этого?
– Я всегда против того, чтобы раскрывать что-либо обвинению. Посмотрим, что моя сотрудница сможет сделать с видео, а потом уже объявим, что у нас есть запись с этим автофургоном.
– Как скажешь, – кивнул Босх. – Я, вообще-то, думаю, что тут шансов мало, особенно по части отпечатков. Если кто-то убил Аллена в этой комнате, то, скорее всего, стер их. Если бы сыщики обнаружили в номере отпечатки пальцев Фостера, то пошли бы к нему в тюрьму и спросили, что он знает об Аллене.
