Она внимательно посмотрела на Гарри и спросила:
– Простите, вы мистер Босх?
– Да, – ответил он с некоторой задержкой, так как не привык, чтобы его называли мистером.
– Меня зовут Дженнифер Аронсон, – протянула ему руку женщина. – Я работаю с мистером Холлером.
Босх, переложив папку из правой ладони в левую, обменялся с Дженнифер рукопожатием. Может быть, он и видел ее раньше, но не помнил этого.
– Мы договорились встретиться здесь, – сказал он.
– Я знаю. Но сейчас он не может сюда прийти, и поэтому я проведу вас к мистеру Фостеру.
– А разве это возможно без адвоката? – удивился Гарри.
– Я адвокат, мистер Босх. Я назначена помощником мистера Холлера и работала над некоторыми документами по этому делу.
Босх испугался, что обидел женщину, решив, что в таком молодом возрасте – наверняка меньше тридцати – она служит секретаршей Холлера, а никак не вторым адвокатом.
– Прошу прощения за ошибку, – сказал он. – Но где же Холлер? Мы же договорились…
– Возникла проблема, которую надо было срочно решить, и это задержало его. Он постарается присоединиться к нам позже.
– Это странно. Я ему позвоню.
Босх достал телефон и отошел от регистрационного окошка. Аронсон последовала за ним.
– Вы не сможете до него дозвониться, – сказала она. – Давайте для начала отметимся и пройдем к Фостеру? А мистер Холлер придет, как только освободится.
Гарри набрал номер брата, и автоответчик голосом адвоката попросил его оставить сообщение после гудка. Босх посмотрел на женщину. Она явно чего-то недоговаривала и выкручивалась.
– Что происходит? – спросил он.
– Простите?
– Где он? Вы что-то скрываете от меня.
Женщина была обескуражена тем, что не смогла втереть Босху очки.
– Ну хорошо, – сдалась она. – Он в тюрьме. Вчера вечером его задержали по сфабрикованному обвинению в вождении автомобиля в нетрезвом состоянии. Я уплатила залог по электронной почте, и мистера Холлера вот-вот должны освободить.
– Мы встречались с ним вчера вечером. В какое время это произошло?
– Где-то около десяти.
– А почему вы говорите, что обвинение было сфабриковано?
– Потому что он сам сказал мне это, позвонив в тот момент, когда его остановили. Он сказал также, что полицейские, очевидно, поджидали его около «Массоса». Они часто так действуют. Точно рассчитанное выборочное правоприменение. Люди попадают в ловушку.
– Холлер был пьян? Я ушел из бара в половине восьмого или в восемь, а он просидел там еще часа два.
– Он сказал, что трезв. Его наверняка расстроит, что я сообщила вам все это. Прошу вас, давайте наконец зарегистрируемся и начнем допрос.
Босх сокрушенно покачал головой. Все шло не так, как надо, и напоминало дешевый боевик.
– Ладно, давайте, – произнес он.
– Вам понадобится вот это. – она достала из дипломата сложенный лист бумаги и вручила Босху. – Это удостоверение, подтверждающее, что вы детектив, расследующий для мистера Холлера данное дело. А формально вы работаете по лицензии Денниса Войцеховского.
Босх развернул и прочел листок, ясно осознавая, что это рубеж. Пройти по такому удостоверению в тюрьму официально означало стать следователем защиты.
– А без этого никак? – спросил он.
– Если вы хотите встретиться с заключенным, вам нужно законное основание.
Босх положил документ во внутренний карман куртки и произнес:
– Что ж, приступим.
* * *
Да’Куан Фостер оказался совсем не таким, каким Босх его себе представлял. Убийство было столь жестоким, что он ожидал увидеть громилу с горой мышц. Вместо этого перед ним был маленький тщедушный человек, на котором синяя тюремная форма сидела мешком. Босх понял, что его ошибочное предположение объяснялось тем, что он был предубежден против Фостера и склонен верить в его виновность.
Тюремный надзиратель усадил Фостера за стол напротив Босха и Аронсон, снял с него наручники и вышел. Волосы заключенного были заплетены тугими косичками. На шее с левой стороны была видна татуировка, имитирующая след, оставленный губной помадой при поцелуе. Справа тоже синела какая-то наколка, но на темно-коричневой коже разглядеть ее было трудно. У Фостера был растерянный вид – он не понимал, что этим двоим от него нужно.
Аронсон поспешила объяснить ему:
– Мистер Фостер, не знаю, помните ли вы меня. Я Дженнифер Аронсон, работаю вместе с мистером Холлером. Я была с ним, когда вам зачитывали обвинение, а также на предварительном слушании.
Фостер кивнул, вспомнив ее:
– Вы ведь адвокат?
– Да, я ваш второй адвокат. А это мистер Босх, он работает следователем по вашему делу и хочет задать вам несколько вопросов.
Босх не стал возражать, что, вопреки написанному в удостоверении, он пока еще не дал окончательного согласия на сотрудничество.
– А где Холлер? – спросил Фостер.
– Его задержали в связи с другим делом, но он скоро освободится и придет сюда.
Босх подумал, что двусмысленное «его задержали в связи с другим делом» подходит здесь как нельзя лучше.
Фостер разглядывал Босха, и то, что он видел, ему явно не нравилось.
– Вы похожи на копа, – заявил он.
– Я и был копом, – кивнул Босх.
– В УПЛА?
Босх опять кивнул.
– К черту! – выругался заключенный. – Дайте мне кого-нибудь другого. Не хочу иметь ничего общего с копами.
– Мистер Фостер, – вмешалась Аронсон, – во-первых, не вы назначаете следователей. А во-вторых, мистер Босх – один из лучших специалистов по раскрытию убийств.
– Все равно мне это не нравится. У нас в южных кварталах никто из УПЛА ничего не делал. Когда я был еще в компании с ребятами, мы за пять лет потеряли девять парней, а полиция никого не искала, не нашла и не арестовала.
– Я не работал в том районе, – сказал Босх.
Фостер сложил руки на груди, демонстративно отвернулся и уставился на стену слева, отчего стала видна его татуировка на шее справа. Это была традиционная эмблема «крипсов» – шестерка в центре шестиконечной звезды, образованной двумя пересекающимися треугольниками. Шесть наконечников звезды, как было известно Босху, символизировали понятия, на которые банда якобы ориентировалась в своей деятельности: жизнь, верность, любовь, знание, мудрость и понимание. Рядом с этой эмблемой была выколота стилизованная надпись: «Помни Туки». Имелся в виду Стенли Уильямс, по прозвищу Туки, один из отцов-основателей банды, казненный в тюрьме Сан-Квентин.
