– Тоже не помню… Тем более что я и тогда не знала, как называются некоторые ингредиенты. Вама просто дала их мне и сказала, на какой день добавлять в напиток.
– Хм, это хуже. Я могла бы попытаться снять приворот, но для этого мне нужно знать все подробности.
Пиви скисла окончательно.
– Да что ты, этого и сама Вама не могла. С живого, сказала, можно было бы, а с мертвого – никак… Правда, я сейчас вспомнила, что она вроде бы тоже сомневалась. Ну, в том, что универсус – это единственный способ…
– Встретиться с ней несложно. – Клементина взглянула на магаксы Пиви, висевшие на шнурке поверх свитера. – Проводник у тебя есть, как я вижу. Вот только когда бы нам это сделать?…
– В самую точку вопрос, – хмуро кивнула та. – Времени нет совсем. Если универсус и впрямь у демона, для меня он, считай, уже потерян. Вся надежда только на то, что Кароль все-таки сумеет каким-то чудом его добыть. И если я буду рядом в это время, может, он даст мне минутку подержать его в руках, прежде чем отдать настоящим хозяевам… И могу ли я позволить себе упустить эту минутку? Не зная, найдется ли потом другой способ?…
Она с напряженным ожиданием уставилась на Клементину.
– Пожалуй, что не можешь, – после некоторого раздумья признала та. – Однако…
Она умолкла, но оставшаяся недосказанной мысль и без того витала в воздухе.
Если универсус у демона…
Кароль, конечно, за ним пойдет. Но добудет ли?
И есть ли хоть малейший шанс – и у него, и у тех, кто еще рискнет принять участие в этой безумной вылазке, – остаться в результате в живых? Сохранив при этом в неприкосновенности свою бессмертную душу?
* * *
Убедившись в том, что капитан с арканом спят и ничего нового он здесь уже не услышит, Дуду стрелой метнулся из гостиницы обратно в квартиру волшебной девы.
И увидел там вместо Элис трепещущее жемчужно-серое облачко.
У неприкаянных это было равнозначно слезам.
– Ты плачешь? – изумился он.
Облачко не ответило.
– Что случилось? – Дуду быстро оглядел комнату.
Все девушки были на месте. Сидели с задумчивыми, хмурыми лицами и молчали.
Романтический полумрак, вино в бокалах, птичьи трели, доносящиеся из-за открытой двери в волшебный сад… На первый взгляд как будто все в порядке.
– Элис, в чем дело?!
– Тебе ее не жалко? – прошелестело облачко.
– Кого?
– Девчонку свою!
– Э-э-э… ты чего это?
– Ты ей всю жизнь испоганил!
Облачко начало сгущаться, приобретая знакомые очертания. Малиново сверкнули лохмы на голове.
– Ну, испоганил, – мгновенно разозлившись, сказал Дуду. – Имею право!
– Козел ты! – Элис приняла свой обычный вид. – Бессердечностью ее попрекаешь? А сам-то? У самого сердце есть?
– Не твое дело!
Она сердито отвернулась от него, прошлась по комнате колесом и опять зависла перед вышивкой с эльфами.
– Клементина права, – заявила без видимой связи с предыдущим. – Не может быть, чтобы только универсус мог снять с тебя эти чары.
– Что-что?
– Кто сказал, что универсус – единственный способ?
– Кто… да все сказали!
– Какие такие «все»?
– Умные люди, знаешь ли, не тебе чета!
– Умных среди нас нет, – отрезала Элис. – Умные – у боженьки в раю!
Дуду по обычаю живых сделал несколько глубоких вдохов, долженствующих унимать ярость. Не помогло.
– Слушай… что ты опять ко мне привязалась?
– А то, что ты дурак. Бесчувственный. И дуракам веришь. Должен быть другой способ! Такой, чтобы никто не мучился. И жизнью не рисковал.
– Да? А у тебя самой хоть какой-то есть? Или вечность будешь тут куковать?
– Не знаю. Но у дураков спрашивать не стану!
– А… значит, ты одна у нас умная. Ну так подскажи, умная, что это за способ?
Элис повернулась к нему и хмуро сообщила:
– Я думаю. В отличие от некоторых. Так что заткнись и не мешай!
* * *
Молчание затянулось.
Волшебное вино, конечно, прояснило разум, но не настолько, чтобы вот так, сразу, придумать хоть какой-то выход из тупика, в котором оказалась подруга.
К демону идти Катти не хотелось. Совсем. Мысль об этом откровенно пугала ее, человека богобоязненного и достаточно неглупого, чтобы понимать – нечеловеческой хитрости и такому же коварству противопоставить лично ей будет нечего.
Сама она, пожалуй, согласилась бы подождать помощи от Кароля или обратиться к его «верному человеку». Или даже, может быть, отказаться от поисков Имара вообще. В конце концов, разве не сказал пророк Маргил: «На небесах мы обретем все утраченное»? Сомнение в этом – грех, ибо оно может подтолкнуть к сделке с совестью. Сделке с демоном. За что расплатой станет потеря желаемого навсегда. В то время как смиренное ожидание ведет к цели наверняка…
Отчаяние – еще больший грех, ибо означает неверие.
Но Пиви можно понять. И невозможно бросить, какое бы решение та ни приняла.
Во всем происходящем Катти по-прежнему видела себя всего лишь бесполезной спутницей – и при подруге, и при остальных участниках событий. Поскольку никому не могла предложить никакой реальной помощи.
Кроме дружеской поддержки.
Но… поддержка эта означала, что если Пиви все же соберется идти к демону, долгом Катти будет отправиться туда с нею.
Зачем?… – да хотя бы в надежде удержать ее от опрометчивых договоров! Ведь если твердо настроиться на то, что самой тебе от демона ничего не нужно, ему, пожалуй, нечем будет тебя соблазнить.
Да.
Это выглядело если не выходом, то хотя бы помощью.
Когда ты ничего не хочешь, ты неуязвим. И, может быть, сумеешь защитить другого. Более слабого.
В голове у нее вдруг всплыло ни с того ни с сего и принялось вертеться там, распихивая прочие мысли, произнесенное недавно подругой слово «право».
К чему, какое право, на что?… – ни намека, ни представления. Только смутное ощущение, что его надо то ли иметь, то ли дать, то ли заслужить… Странно.
Катти тряхнула головой, отгоняя невесть зачем приставшее словцо. И спросила у волшебной девы:
– Клементина, а ты идти к демону не боишься?
Та подняла на нее ясные глаза, светившиеся в полумраке.
– Нет, – сказала, – я боюсь только одного – разлуки с Идали. И бесконечно сочувствую тебе, Катти, с тех пор, как узнала о твоей беде. Семь лет… Бедняжка, откуда у тебя взялись силы их вынести?
