- А папа где? – спросила я, возвращаясь от воспоминаний к настоящему, где мама уже спешила на кухню на помощь любимому зятю, и мне не оставалось ничего иного, как последовать за ней.
- Остался дома, - отмахнулась она. - Никак не может со своим огородом расстаться – боится, что соседи своруют его драгоценные кабачки.
Не завидовала я, честно говоря, тем, кто попытался бы это сделать, но говорить вслух ничего не стала. При виде того, как мама и Андре дружно расставляют в холодильнике ее фирменные соленья, которые она не уставала нам привозить, хотелось только одного – улыбаться. И быть благодарной за все, что имею.
- Ладно, давайте ужинать, - в конце концов сказала я, подходя к кухонному шкафчику, чтобы достать посуду и накрыть на стол, но не успела даже открыть дверцу, как муж оказался рядом и сам извлёк с полки тарелки.
- Андре, я всего лишь беременная, а никак не инвалид, - заметила я, скрестив руки на груди и получила в ответ взгляд, который ясно давал понять, что лучше мне не спорить. И оставалось только покорно вздохнуть, позволяя Меньшикову делать то, чего не делал для меня ещё никто до него. Заботиться. Оберегать. Защищать. Помогать. Даже в таких мелочах, как сервировка стола.
А потом был простой семейный ужин и разговоры обо всем на свете, соперничество Принца и Ламбо за то, кто будет сидеть у меня на коленях и споры мамы и Андре касательно того, как правильно пеленать ребёнка – полностью или оставлять руки и ноги свободными.
То есть – было все то, что является порой незаметной, не неотъемлемой частью простого человеческого счастья.
* * *
Полгода спустя
Пополнение в нашей семье ожидалось в конце декабря – практически новогодний подарок, как мы о том шутили между собой. В преддверии этого события муж всячески порывался перевести меня на постельный режим, словно тяжелобольную и, только дай ему волю, наверняка не позволил бы вставать с кровати вообще. Но, несмотря на его строгий контроль, я в конце концов все же отвоевала себе право работать хотя бы на дому, понимая, что в противном случае попросту взвою от безделья. Тем более, что дел у меня было немало. Помимо того, что мы вместе с Сантьяго запустили коллекцию повседневной одежды, я обзавелась собственной студией и после родов уже запланировала выставку портретов, где собиралась, в числе прочих, представить и тот, самый первый кадр Андре, послуживший толчком к тому, чтобы наконец начать воплощать мечту о профессиональном занятии фотографией в жизнь. И теперь была плотно занята пополнением числа своих работ, с целью чего в этот день и организовала съёмку дома, оборудовав должным образом одну из комнат в квартире.
- Приподними подбородок, - скомандовала я Санти, согласившемуся мне позировать, причем ровно так, как он обещал когда-то – совершенно бесплатно. Вот только уже битый час мне не удавалось раскрепостить его до необходимой степени, чтобы добиться желанного эффекта – показать с совсем иной стороны, чем та, которую он обычно позволял видеть людям. – Посмотри на меня так, будто ты меня хочешь и абсолютно уверен, что получишь, - пришлось мне пояснить, когда стилист принял такой вид, будто это было фото на паспорт или еще хуже – одно из тех, что делают в отделении полиции после задержания, как показывают в американских фильмах.
- Если я так на тебя посмотрю – Андре разукрасит мне физиономию и тему твоей выставки придется менять с мужской красоты на прелесть мужских увечий.
- Ну представь, что это не я, а какая-то абстрактная женщина. Или кто-то из тех, кто вызывал у тебя подобные чувства. Были же такие, я полагаю? – поинтересовалась я.
- Ладно, - вздохнул он. – Но только ради тебя.
- Отлично, давай, - кивнула я удовлетворенно и поправила камеру на штативе. Но едва успела нагнуться и настроить фокус на Санти, состряпавшего весьма брутальную физиономию, как почувствовала, что со мной происходит что-то неладное.
Схватившись руками за огромный живот – порой по тому, что меня разнесло до невероятных размеров, казалось, что я вынашиваю как минимум слонёнка – я растерянно уставилась на Сантьяго.
- Санти...
- Что? – встревоженно нахмурился тот.
- Кажется, я рожаю…
- Ты… что? – переспросил он испуганно и следом пробормотал:
– Господи, вот уж не думал, что доведу тебя своим фирменным секси-взглядом до родов.
Я невольно рассмеялась и тут же снова ощутила резкую боль, такую сильную, что показалось – я сейчас умру.
- Андре! – позвала я в панике.
- Андре! – закричал в свою очередь Санти.
Муж появился на пороге комнаты через считанные секунды.
- Я рожаю, - прошептала я практически одними губами.
- Мы рожаем! – подхватил Сантьяго нервно.
- Вот только ещё не хватало, чтобы и ты родил, - съязвил Меньшиков и, сократив расстояние между нами, бережно подхватил меня на руки и быстро понес на выход.
- Едем в роддом, - сказал он коротко и я молча кивнула, боясь даже пошевелиться.
Путь до клиники, где должны были пройти роды, чудился затяжным и бесконечным, несмотря на то, что до нужного места ехать было от силы двадцать минут, а Андре ещё и гнал, как одержимый, вследствие чего мне даже пришлось в конце концов сказать:
- Если ты будешь так лететь, до роддома мы не доедем.
- Не доедем, - повторил за мной Сантьяго, устроившийся на заднем сидении и выглядевший совершенно белым, точно мел, и по его виду можно было подумать, что он и вправду собрался рожать со мной за компанию.
- Извини, - пробормотал Меньшиков. – Я страшно нервничаю.
- И я, - снова встрял Санти, получив в ответ грозный взгляд, сверкнувший в салонном зеркале заднего вида.
- Все нормально, - выдавила из себя я, надеясь, что это действительно так.
Ни тонны литературы, учившей тому, как правильно ухаживать за детьми и что делать в течение беременности, ни многочисленные советы со всех возможных сторон не подготовили к преждевременным родам ни меня, ни Андре. И уж тем более не был готов к этому бедный Санти, которого данное мероприятие, судя по его перекошенному лицу, застало врасплох и привело в панический ужас, хотя он, тем не менее, настоял на том, чтобы последовать за нами в больницу.
- Приехали, - сказал наконец Меньшиков и, торопливо выбравшись из машины, снова взял меня на руки, после чего под причитания Сантьяго, бормотавшего не то молитвы, не то какие-то заклинания из Гарри Поттера, понес ко входу в клинику. Я же молча прижималась к мужу и в тот момент, когда ощутила, как бешено колотится от волнения его сердце, почувствовала вдруг сама неожиданное спокойствие и уверенность, что все будет хорошо.
