— Я позабочусь о Чарльзе. — Я положила на стойку больше денег, чем было необходимо. На самом деле сегодня Лютер дал мне не так уж много информации — но обычно я получала ее в достатке. Хорошую информацию. И я никогда не платила за нее полную цену. У меня была скидка, потому что я связана с полицией. Мертвый Дэйв был полицейским до того, как его выпихнули из полиции за то, что он немертвый. Недальновидно с их стороны. Он до сих пор очень расстраивался по этому поводу, но обожал помогать. Итак, он кормил меня информацией, а я делилась с полицией — тщательно отбирая куски.
Мертвый Дэйв вышел из двери за стойкой. Я посмотрела на тонированные окна. Казалось, за ними все осталось по-прежнему, но если Дэйв вышел, значит, стемнело уже полностью. Вот черт. Теперь мне предстоит прогулка до автомобиля в окружении вампиров. По крайней мере у меня есть оружие. Это утешало.
Дэйв высокий, плотный, у него короткие каштановые волосы. Перед смертью он начал лысеть; теперь волосы больше не выпадают, но и новых взамен утраченных не отрастает. Он улыбнулся мне достаточно широко, чтобы обнажились клыки. По толпе пробежал взволнованный трепет, словно кто-то коснулся одного общего нерва. Шепоток ширился, как круги на воде. Вампир. Шоу начинается.
Мы с Дэйвом обменялись рукопожатием. Его рука была крепкой, сухой и теплой. Ты сегодня вечером кушал, Дэйв? По виду я бы сказала, что да — ты такой розовый и довольный. Чем же ты питался, Дэйв? А пищу получил добровольно? Скорее всего. Для мертвеца Дэйв был неплохим парнем.
— Лютер все время говорит мне, что ты заходила, но это было днем. Рад видеть тебя в нашем баре после наступления темноты.
— Вообще-то я собиралась выбраться из этого района до того, как станет темно.
Он нахмурился:
— Ты со снаряжением?
Я приподняла рубашку и взглядом показала на пистолет.
Глаза Ирвинга расширились.
— У тебя оружие. — Эти слова прозвучали так, будто он их выкрикнул.
Шум утих до уровня выжидательного ропота. Так нас вполне можно подслушать. Но ведь именно за этим люди сюда и пришли — слушать вампиров. Рассказывать мертвым о своих неприятностях. Я понизила голос и сказала:
— Расскажи об этом всем, Ирвинг.
Он пожал плечами.
— Прости.
— Откуда ты знаешь этого газетчика? — спросил Дэйв.
— Он иногда помогает мне в расследованиях.
— Расследование, ой-ля-ля. — Он улыбнулся, не показав ни одного клыка. Этому учатся несколько лет. — Лютер передал тебе сообщение?
— Да.
— Ты собираешься быть умной или глупой?
Дэйв несколько прямолинеен, но я все равно его люблю.
— Глупой, наверное, — сказала я.
— Не строй иллюзий только потому, что у тебя особые отношения с новым Мастером. Мастера не любят плохих новостей. Не надо его разочаровывать.
— Постараюсь.
Дэйв улыбнулся достаточно широко, чтобы стали видны клыки.
— Черт, ты имеешь в виду… Нет, ты ему нужна не просто для хорошей ночки.
Приятно узнать, что он считает, будто я гожусь для хорошей ночки. Впрочем, я это мнение разделяю.
— Угу, — сказала я.
Ирвинг буквально подскакивал на табурете.
— Что, черт возьми, происходит, Анита?
Какой хороший вопрос.
— Это не твое дело.
— Анита…
— Прекрати приставать ко мне, Ирвинг. Я серьезно тебе говорю.
— Приставать? В последний раз я слышал это слово от моей бабушки.
Я посмотрела ему прямо в глаза и сказала раздельно:
— Отвали от меня ко всем чертям. Так лучше?
Он поднял руки в жесте «сдаюсь».
— Да ладно, я же только пытаюсь делать свою работу.
— Ну так делай ее где-нибудь в другом месте.
Я соскользнула с табурета.
— Ты получила сообщение, Анита, — напомнил Дэйв. — Другие вампиры могут проявить излишнюю старательность.
— Ты имеешь в виду — попытаться похитить меня? — Он кивнул. — Я вооружена, на мне крест и все такое. Не беспокойся.
— Хочешь, я провожу тебя до машины? — предложил Дэйв.
Я посмотрела в его карие глаза и улыбнулась.
— Спасибо, Дэйв, но я уже взрослая девочка. — Правда заключалась в том, что многие вампиры не любили Дэйва, снабжающего врага информацией. А я была Экзекутором. Если вампир переступал закон, вызывали меня. Для вампов не существует пожизненного заключения. Смерть или ничего. Никакая тюрьма не удержит вампира.
В Калифорнии как-то раз попытались посадить одного Мастера вампиров, но тот сбежал. Он убил двадцать пять человек за одну кровавую ночь. Он не пил кровь, только убивал. Вероятно, ему не понравилось сидеть взаперти. На дверях камеры и на охранниках были кресты — но крест не спасает, если ты не веришь в него. И уж конечно, он не спасет, если Мастер вампиров убедит тебя его снять.
Я была эквивалентом электрического стула для вампиров. За это они меня сильно не любили. Странно-странно.
— С ней буду я, — сказал Ирвинг. Он положил деньги на стойку и встал. У меня под мышкой была большая папка. Я думаю, он не хотел упускать ее из виду. Чудесно.
— Скорее всего ей еще придется тебя защищать, — сказал Дэйв.
Ирвинг собрался было что-то сказать, но передумал. Он мог бы сказать: я — ликантроп, только он не хотел, чтобы люди об этом знали. Он изо всех сил старался казаться человеком.
— Ты уверена, что с тобой ничего не случится? — спросил Дэйв. Последняя попытка вампира проводить меня до машины.
Он собирался защищать меня от Мастера. Дэйв не пробыл в мертвецах и десяти лет. Для этой роли он не годится.
— Приятно узнать, что ты за меня беспокоишься, Дэйв.
— Ну ладно, давай дуй отсюда, — сказал он.
— Береги себя, девочка, — добавил Лютер.
Я жизнерадостно улыбнулась обоим, потом повернулась и вышла из притихшего бара. Посетители услышали немного — если вообще что-то услышали из нашего разговора, — но я чувствовала, что все смотрят мне в спину. Я боролась с искушением повернуться и крикнуть «Бу-у». Держу пари, кто-нибудь обязательно взвизгнул бы.
А все из-за крестообразного шрама у меня на руке. Только вампиры носят такие, правильно? Крест, приложенный к нечистой плоти. Мой был сделан железом особого сплава, сделан по приказу ныне покойной Мастера вампиров. Она думала, что это будет забавно. Ну-ну.
А может быть, дело было только в Дэйве. Может, никто и не заметил этого шрама. Наверное, я просто излишне чувствительна. Стоит дружелюбно поболтать с хорошим законопослушным вампиром, и к тебе сразу относятся с подозрением. Стоит получить несколько забавных шрамов, и люди уже сомневаются, что ты человек. Но это хорошо. Подозрение — это здоровое чувство. Оно помогает сохранить жизнь.
