Бросаю короткое спасибо и уже несусь вслед за Славкой. Влетаю в приемное отделение и тут же врезаюсь в мужчину в белом халате.
— Руслан Огнев, — почти кричу. — Где он?
Доктор спокойно отлепляет меня от себя. Даже не заметила, когда вцепилась в него.
— Девушки, вы кто?
— Я сестра, а она — жена, — спокойно отвечает Славка. Слишком спокойно. Бросаю на нее беглый взгляд. Нет, она совершенно не спокойна, трясется вся, губы дрожат, а в ясных синих глазах — слезы. Она необыкновенно похожа на своего брата, хоть и блондинка. Сильная девочка.
— Жена — это хорошо, — улыбается доктор. Киваю. Если так проще попасть к Руслану, то я буду кем угодно, даже лягушкой, не то, что женой. — Не волнуйтесь. Все в порядке с вашим мужем. Держите, — он протягивает мне халат. — Он вас звал. Идемте. Света, — обращается к медсестре, что держала в руках еще один халат, — пригляди за девочкой, — кивает на Славку. Света соглашается и подходит к Славке. Обнимает ее и куда-то уводит.
Звал? Меня? Колени подогнулись, но доктор поддержал.
— А… — хочу спросить об Алисе, но вовремя прикусываю язык, вдруг вспомнив слова Машки, что ее подружка никуда не поехала. Значит...значит Руслан был один? — Доктор, что случилось? — спрашиваю у дверей палаты.
— Авария. Ваш муж не справился с управлением, — доктор морщится. — Вообще, ему очень повезло, отделался парочкой переломов. Мотоциклу повезло гораздо меньше…
Что? Мотоциклу? Руслан был на мотоцикле? Вот же...
Злость вспыхивает едким огнем, опаляет и без того обожженное сердце.
— Некоторое время ему придется провести у нас, а дальше видно будет.
— А мне…
— Он один в палате, — улыбается доктор. — Медсестер я предупрежу. С Новым годом!
Решительно вхожу в палату и застываю, пригвожденная темным взглядом. Злость испаряется, будто и не было, когда я вижу его: порезы на лице, повязка на груди, руке.. Шаг, еще один. И еще…
Он смотрит на меня, чуть улыбаясь разбитыми губами. Потрепанный, изломанный, но живой. Это главное. Он живой. И облегчение забирает последние силы. Опускаюсь на колени у кровати, переплетаю наши пальцы и трусь щекой о его ладонь.
— Ксанка, — хрипло шепчет Руслан. Всхлипываю. Мир расплывается. Но я вижу повязку на его груди и порезы на лице. Касаюсь губами сбитых костяшек.
— Я так испугалась, — выдыхаю тихо, согревая дыханием его холодную ладонь.
— Все хорошо, — улыбается он и тут же шипит от боли. Закусываю губу, как будто это не ему, а мне больно.
Тянет меня на себя, заставляя подняться. Осторожно подвигается, и я ложусь рядом, носом уткнувшись ему в подмышку, втягивая запах крови, мороза и лекарств.
Обнимает, носом утыкаюсь в мою макушку.
— Ты пришла, — шепчет и его голос дрожит. — Пришла…
— Конечно, пришла, — снова ловлю его взгляд.
— Почему?...
— Снова мечтаешь? — голос Руслана вытягивает в реальность.
— Помнишь наш первый Новый год? — отвечаю вопросом на вопрос.
— Еще бы, — усмехается Рус.
— Помнишь, ты тогда спросил, почему я приехала?
— А ты умело ушла от ответа, — кивает Рус, прикрыв глаза. Вспоминает. Да, я тогда просто поцеловала его, потому что не знала ответа на его вопрос. Но...тот поцелуй и был ответом, разве нет?
— Тогда я боялась ответов.
— А сейчас? — открывает глаза и смотрит пытливо.
— Ты не поверишь.
— А ты попробуй, — его руки замирают на моей талии, сжимают, не больно, но ощутимо.
— Я ревновала тебя тогда жутко. Мне сказали, что ты уехал с другой, и я рванула за тобой. А потом...потом пришла боль. Я не знаю, что это было. Наверное, почувствовала…
Руслан смотрит внимательно, не перебивает и не шевелится. Дает мне шанс?
Его не оставляет стук в дверь и встревоженный голос Богданы.
— Пап, — зовет она. — Пап, ты здесь?
— Да, солнышко, — отвечает Руслан, не сводя с меня внимательного взгляда. — Скоро выйду. Что-то случилось?
— Нет, просто я...я… — она растеряна. — А...ма—ма? — чуть запинается. А я перестаю дышать. Сердце врезается в ребра с оглушительной силой. Вздрагиваю.
— Мама со мной, Звездочка, — улыбается Руслан. — Мы тут...разговариваем.
— Хорошо, — мне кажется, или наша дочь улыбается? — Я вас здесь...подожду.
А я тут же вскакиваю на ноги. Руслан не держит. Сам встает медленно. Одевается, пока я судорожно пытаюсь влезть обратно в джинсы и водолазку. Все внутри дрожит.
И мне…страшно.
Богдана назвала меня мамой. Пусть вот так странно, через закрытую дверь, но ведь назвала? А Рус...он сказал, что я здесь, с ним. Господи, что она подумает? Черт...как ей объяснить, что мы тут делали? И как долго она нас искала?
Руслан перехватывает меня, когда я все-таки натягиваю водолазку, окопавшись в своих лихорадочных мыслях. Разворачивает к себе лицом.
— Все хорошо, Саша. Слышишь? Она наша дочь. Ты ее мама. Так что все нормально. Не трясись так. Не нужно. Ничего страшного не произошло. Мы муж и жена. Ничего криминального, родная.
Киваю. Ведь и правда, ничего криминального. Мы муж и жена. Любим друг друга. В конце концов, голыми нас Богдана не видела. Выдыхаю.
— Я люблю тебя, Руслан.
Он замирает. Смотрит странно, а я не пытаюсь разгадывать, что творится на черном дне его глаз. Просто говорю.
— Уже тогда любила, просто не понимала. Так много не понимала. Столько лет. Прости меня.
— Давно простил, глупая.
Целует, губами собирая слезы.
— Идем, — переплетает наши пальцы. — Нас дочь ждет.
Глава двадцать первая: Леся
Помни: у тебя я есть,
Даже если ты совсем одна.
Около тебя я здесь.
Ничего не бойся никогда…
Вера Брежнева «Девочка моя»
— Мам, — тихо зовет Богдана.
Вздрагиваю. Тарелка, которую я тру уже черт знает сколько времени, выскальзывает из пальцев, падает в раковину, окатив меня снопом мыльных брызг. Выдыхаю, оборачиваясь к застывшей в пороге кухни дочери. На ней потертые по моде джинсы и светлая толстовка. Рыжие волосы стянуты в две косы, сегодня заплетенные не Айей. Не такие искусные, как у подруги, но уже не такие кривые, как в первый раз. Я тоже учусь быть мамой.
— Мам, не бойся. Папа вернется.
Я улыбаюсь, шагая к дочери. Обнимаю ее. Она льнет ко мне и только когда зарывается носом у меня на груди, слышу, как тихонько всхлипывает.
