— Долго катаешься. Нелегка она, работа шерифа, да? — развернулась резко, на ходу выбрасывая руку вперед с миниатюрным лайз-ом, что находился в плечевой кобуре.
Расслабилась, дура! Ведь обычно всегда контролирую периметр вокруг, а тут…
— Твою дивизию! — сквозь зубы прошипела, чтобы не сорваться на крик, — Ты в своем уме — подкрадываться сзади?
— Спокойно, — говоривший медленно поднял руки вверх ладонями, — что ж ты такая нервная-то… стала?
— Идиот, скажи «спасибо», что у меня реакция хорошая — вовремя остановилась, а то нашёл бы сейчас у себя пару лишних, не предусмотренных природой, дырок.
На минуту повисло молчание. Я немного трясущимися от пережитого руками пыталась вернуть лайз-а на место. Собеседник же, руки хоть и опустил, но подходить вроде как не торопился. Правильно делал — не то схлопотал бы по самое не могу.
— Так и будем здесь соседей смешить, или все же пройдем в квартиру? — вот это наглец!
Я даже восхитилась в какой-то мере степени его… смелости. Он мне еще и претензии предъявляет?!..
Но он прав, разговоров соседей мне только не хватало. Надеюсь, что высшие силы были ко мне милостивы, и именно в этот самый момент мои добрые «друзья» по этажу были заняты чем-то другим. Не могу с точностью сказать, кто, но была на сто процентов уверена, что кто-то из них целенаправленно постукивает Мих-алу. Исключительно с самыми добрыми намерениями, ага… Что-то типа «не допустить» и «воссоединить любящие сердца».
Уж как может Гато обаять женщину, я знаю. И пофиг, сколько ей лет — хоть все тысячу. У него половина предвыборного электората из таких вот жалостливых бабулек всех рас состоит, что уж там говорить о некоторых моих соседках. Для них каждый новостной сюжет о нас — сплошная «Санта Барбара» в реале. А тут такой поворот в сюжете — настоящий, не вымышленный ими, соперник! Это ж еще переживаний серий на сто… в смысле, на год — не меньше.
Мне, в принципе, все равно, но… все же не хотелось бы, чтобы он узнал об этом полуночном визите. Мышление у Мих-ала гибкое, я бы сказала с изюминкой, и испытывать на себе очередные его выверты я не имею ни малейшего желания.
— Заходи, — после всех манипуляций кивнула в сторону бесшумно открывшегося прохода.
Два раза повторять не пришлось — приличных размеров фигура тэнкварта тенью метнулась в освещённую неярким светом комнату.
Я же, как заправской конспиратор, зачем-то еще раз оглянула всю площадку между квартирами и последовала за ним, дав команду искину закрыть дверь. От собственного последнего действа даже смешно сделалось. Раньше подобные вещи только в шпионских фильмах моего прошлого видела. И каждый раз эти сцены казались слишком наигранными, что ли. А тут поди ж ты — сама же в киношные штампы вляпалась!
Добралась до кухни, кивнув гостю располагаться в салоне на диване, и только оказавшись рядом с холодильником, вспомнила — магазин посетить я так и не удосужилась, как и сделать заказ через сеть (последнее я, в отличие от коренных марсиан, вообще не жаловала). Люблю, знаете ли, по старинке — всё прощупать и проверить, прежде чем деньгу за это выкладывать.
— Прости, — стоя все так же наклонившись и тупо глядя на сверкающее белизной и светом нутро своего холодильного аппарата, — опять забыла, жрать нечего. Так что в этот раз буду негостеприимной хозяйкой — перебьёшься без угощения.
Обращалась я к тэнкварту на максимальной громкости, в надежде, что он меня услышит в салоне. Зря. В смысле, зря разрывалась. Мой полуночный посетитель, оказывается, не последовал моему предложению, а проследовал за мной, и теперь просто отодвинул, аккуратно сграбастав огромными лапищами за плечи, в сторону, заглядывая во всё ту же пустующую, сверкающую белизной чистоту.
— Мда, ничего, сейчас все будет, — меня, в этот раз умолкшую из-за наглости этого неандертальца, снова передвинули к выходу из кухни и начали кому-то названивать по личному комму, диктуя, что нужно доставить по моему же адресу.
— А ты не обнаглел?! — глаза готовы были дырку во лбу Фамира Рха просверлить, — С какой стати ты этот цирк устроил?
— Нет, не обнаглел, — этот… хам в наглую стал на меня надвигаться, — но кто-то же должен о тебе позаботиться, раз ты сама не в состоянии.
Честно, я человек (пусть и немного модифицированный теперь) спокойный. Можно сказать, даже флегматичный, если учесть, сколько времени я терплю выходки своих сослуживцев и Гато, но тут…Крышу, что называется, сорвало.
Вылетевший резко вперед и вверх кулак прошел мимо цели в паре миллиметров; второго шанса мне не дали — перехватили руку, заводя ее и вторую за спину и разворачивая лицом к стене в коридоре. Спустя мгновение я оказалась буквально пришпиленной мужским телом к ее холодной шероховатой поверхности.
— Я тоже по тебе скучал, дорогая, — шепот в правое ухо шевельнул тонкие волоски на виске, заставляя табун мурашек бодрой рысью проскакать по спине. Живот же, верхняя его часть, наоборот, стал вдруг каким-то легким, а в его низу еще и немного горячим, будто наполненную водой грелку приложили.
Теплые губы едва ощутимо коснулись сначала чувствительной кожи за ушком. Потом цепочкой поцелуев спустились вниз к ключице — от чего я сама невольно выгнула шею и издала легкий, на грани слышимости, стон…
Дальнейшее свелось всё в одно какое-то умопомрачительное удовольствие. Большие ладони, сжимающие полукружья напряженных грудей, лаская пальцами через рубашку. Попка, ощущающая подтверждение того, что меня хотят не меньше…
В какой момент меня развернули — не помнила. Память словно потонула в ощущениях, изредка выдавая лишь отдельные картинки.
…Меня, уже развернутой и прижатой спиной к стене, неистово целующейся с вторым по счету бывшим любовником…
…Его ладони, крепко поддерживающие и одновременно поглаживающие мое мягкое место…
…Мои ноги, каким-то чудом оказавшиеся закинутыми к нему на пояс и со скрещенными щиколотками у мужчины за спиной…
Внутри пылал огонь. На секунду в голову пробилась трезвая мысль, что «соскучилась по мужской ласке, и надо было расслабиться с кем-то раньше, чтоб сейчас на мужика не бросаться» появилась и пропала. Не до того.
Рха, видимо, лучше себя контролировал, потому что, решив, что делать «ЭТО» он хочет не на полу в коридоре, и не у стенки там же — двинул в сторону спальни. Путь пьяного кролика, на который сейчас смахивало передвижение тэнкварта, сопровождался роняемой на пол одеждой. Чаще всего частично разорванной или с по-живому выдранными «с мясом» кнопками и пуговицами.
Мне было удобнее — обе руки свободные, потому казалось, что с Фамира я вещи стаскивала более аккуратно.
Момент истины — миг, когда два наших тела соединились в одно целое — огласился моим и его стонами. Это было нечто… нечто яркое, незабываемое, удивительное и выводящее на более высокую, почти запредельную грань! Именно такое, сумасшедшее, как помнилось с того — прошлого, единственного раза. Даже лучше. Казалось, шевельнись сейчас кто-то из нас, и всё — мир вокруг взорвётся.
