Подруга тоже млела, прищурившись, что та кошка, от удовольствия.
— Ты к нам по работе или все же по личному? — Тэйкин правый глаз хитровато блеснул между чуть приподнятых густых ресниц и снова спрятался.
— Еще пока сама не определилась, — буркнула недовольно от того, что не дали спокойно насладиться небольшими радостями жизни, заводя неприятные разговоры, — и вообще, наше личное уже года три, как в гробу благополучно в корчах сдохло, пора бы и закапывать.
— Что ты дуру-то из себя строишь, — обижено пролепетала та, распахнув сразу оба глаза, будто и не изображала секунду назад объевшуюся сметаной кошку, — он же до сих пор места себе не находит. Сердце кровью обливается, как на него посмотришь — страдает ведь. Да если б ты только сказала, вмиг б все стало по-прежнему.
— Оно и видно, — смешок сам собой вырвался, — сколько у него после меня уже было? Десять? Нет, точно — одиннадцать. Я нынешнюю не посчитала.
— Он здоровый мужчина!.. — начала было распаляться подруга.
— Да кто ж против? — с грустью заглянула в уже почти пустую чашку, — Я только за. Нам мэр нужен здоровый и физически, психически, — и не сдержавшись, хихикнула. Все-таки сытый желудок творит чудеса с настроением и даже собственные проблемы кажутся не такими страшными.
— Что вы оба дурака валяете? — расстроено вздохнула Тэй и махнула рукой.
Оно и правильно. Секретарь Мих-ала все еще лелеяла надежду на наше примирение. Мифическое, стоит сказать, но подругу я решила не расстраивать. Хочется ей думать, что все еще возможно — пусть. Главное, чтобы с инициативой не лезла. Но тут я и не сомневалась в ее благоразумности. Она хоть иногда и была слишком настойчивой, но не дурой — прекрасно понимала, что нашей дружбе сразу придет конец.
Потому по обоюдному, молчаливому согласию тема была закрыта и разговор потек более мирно. Госпожа Благоверная жаловалась на своего благоверного. Я на отсутствие каких-либо зацепок в новом деле…
— Это ты про Рха убитого? — аккуратный подружкин носик даже задергался от любопытства.
— Да, а что?
— Я его тут неделю назад видела, — заговорщицки прошептала она, ложась на стол собственной вполне симпатичных размеров грудью, — от Иканоныча выходил.
Иканонычем в мэрии звали старого улийца, занимавшего почетную должность старшего архивариуса одновременно и в мэрии, и в институте «Ковчег», на которой ничего не делал ничего, зато исправно давал прикурить своим подчиненным.
Сей доблестный и мудрый муж был помешан на до-ковчеговском человеческом периоде, потому со всем своим улийским упорством старался вставлять в собственную речь выражения, как предполагалось тех времен, которые были в неисчислимых количествах в информационной базе «Ковчега».
Время шло. Память городского архивариуса все чаще подводила, оставляя в голове несчастного ограниченное число этих самых словосочетаний. Одним из которых и было незабвенное: «и как оно нонче?..» Со временем у других сотрудников мэрии память, наверное, тоже стиралась, упорно извлекая оттуда настоящее имя мэровской архивной почетной древности и оставляя в головах только безобидное «Иканоныч».
Но меня сейчас интересовало не это. Откуда Тэй знала Теора Рха в лицо, если уж смогла опознать?
— Ой, — махнула рукой та на озвученный вопрос, — все, кто надо, у нас уже давно знают.
— Все — это кто? — подалась вперед я, забыв о чае. Зато он о себе напомнил, качнувшись в чашке и выплеснувшись небольшой лужицей на полотняную, с цветочным узором, салфетку (раритет, между прочим), — Ты давай, от следствия ничего не скрывай, — начала бормотать я, промачивая бумажными салфетками последствия собственной неосторожности.
— Ты еще добавь что-нибудь про долг, — фыркнула Тэй, — как я обожаю эти ваши человеческие сериалы…
Про последние я знать ничего не хотела. Как-то раз, в самом начале моего обучения, была попытка взглянуть на продукт современность сериальной индустрии — с головой хватило. Какой-то умник решил снять фильм в ретро-стиле. В сетях писали, кучу подобного ретро-мусора в киноархиве «Ковчега» пересмотрел, чтоб значит, для полной достоверности.
За достоверность ничего не скажу, я в «Ковчег» ходила только для получения исторических выкладок за период перед началом Исхода и фильмы тех времен не смотрела по самой банальной причине — на Земле меня тогда уже не было, а заниматься такой дуростью на Марсе просто не хватало времени. Но, вот само детище разродившегося «гения» — убило просто. Такой липко-розовой патоки с вкраплениями невнятного детективного сюжета я еще не видела в своей жизни. Даже просмотренная когда-то в детстве незабвенная «Изаура» выглядела теле-шедевром по сравнению с этим.
Потом было еще пару попыток просмотра на более современные темы, но тоже особого успеха у меня не имели. Потому что убойно-патриотической хрени меня еще в детстве перекормили так, что блевать хотелось. Как сказала одна умная женщина, еще в той, прошлой жизни: «Постоянная симуляция патриотизма приводит к гражданской импотенции» (©). И я была с ней полностью согласна. А на тему любовь-морковь индийские фильмы или бразильские сериалы из моего прошлого эти шЫдевры современных реалий переплюнули на раз — тошнить начинает с первых кадров.
В общем, на человеческие сериалы я забила давно и, если возникало такое желание, как что-нибудь посмотреть, заходила на коммерческий канал тэнквартов — вот уж, где душеньку свою отводила. Глянуть какой-нибудь не грузящий морально детектив или легкую комедию, чтоб и мозги отдохнули, и на душе осталось такое приятное послевкусие, мол, все будет хорошо… Правда, подобное удовольствие выпадало мне не часто — то учеба, а потом и работа, занимали практически все свободное время. Так что, в итоге ни одного сериала я не досмотрела до конца — некогда.
Так, ладно я не о том.
— Не увиливай, — обижено надув губы глянула на подружку, — я к тебе со всей душой, а ты… Хочешь официальный вызов в отделение?
— Да из этого никто секрета не делает, — поправила прическу она, — этот Рха у шефа был что-то вроде посредника… курьера. Сама же знаешь, у Мих-ала интересы разносторонние. И не всегда… мм… такие, что стоит афишировать. Вот этот самый твой убиенный и был у него что-то вроде связиста с Семьей.
Последнее слово секретарь произнесла с особым значением. Догадаться, о какой семье шла речь, не составило труда. После чего желание пообщаться с бывшим возлюбленным возникло просто-таки непреодолимое.
Интересно, а это он скрыл, потому что мне не доверяет или потому, что у самого рыльце в пушку? А я тоже еще, дура недалёкая! Шериф, называется! Ведь могла же сложить два и два, чтобы понять причину такой суеты вокруг трупа. Нет, в то, что городу проблемы с семьей Рха не нужны ни в каком виде, и так понятно. Но вряд ли бы сильно испортили настроение Мих-ала. Даже в преддверии выборов. Так же, как и соперничество за меня не играло бы в подобном раскладе никакой роли. А вот угроза оказаться крайним перед такими воротилами, как клан Рха…
