— Только представь, мил человек, приведение! То, чего не существует и не может существовать — это ли не доказательство вечной жизни?
— Давайте повременим с теологическими диспутами. Вечная жизнь меня пока не очень интересует, — мужчина поморщился.
— Я каждый день задавался вопросом, а не сошел ли с ума, — продолжал старик. — И каждый день боялся спугнуть эту чудо, к которому удалось прикоснуться.
Настя тоже была не прочь прикоснуться к затылку старикашки, особенно топориком для колки льда.
— Подумай, мил человек Матвей. Еще не поздно отступить, Представь будущее, ты лет через сорок, — старикашка указал на себя, — один, как перст, без семьи, без детей, она просто не позволит тебе их завести. Ты будешь стареть, а она останется вечно юной, вечно интригующей и рано или поздно в твой дом, мил человек, войдет другой юнец, который захочет…
— У вас, кажется, есть внуки? — перебил его Матвей. — Сами рассказывали, что внучка старичье, вроде вас, ни во что не ставит.
— А я вовремя одумался, помирился с женой, мы съехали из этого проклятого дома. Представляешь картину, мил человек, у меня есть дом, а семья живет в коммуналке? — Старик покачал головой. — Уезжай, Матвей. Выбери самый дождливый день, садись в машину, нажми на газ, не останавливайся и никогда не возвращайся. Тогда она не сможет последовать за тобой, она не может появляться в местах, где никогда не бывала, пока ее туда не привезут.
— Какая осведомленность в делах наших загробных, — удивился мужчина. — К чему это все? Эти уговоры? Вы можете просто отказаться продавать мне дом. Или не можете?
— Не могу. — Старик отвернулся. — Дал ей слово. Она не трогает меня, я не трогаю дом и по первому же требованию продаю его желающему. Не сдержу, она явится по мою душу.
Ох ты, клятвопреступник дорожит словом! Прям, хоть на ярмарке показывай эко диво! Не нужна ей его душонка. Товар с гнильцой и явно давно просроченный. А вот до тела можно и сходить, посмотреть, как он будет потешно хвататься за сердце и скулить «не губи». Хотя нет, это уже приелось, да и сердце старика давно не то, еще умрет, не успев продать дом.
— Занятно, — только и сказал Матвей.
— Ты просил рассказать о доме, — сказал старик с какой-то странной злостью, — я и рассказываю. Как умею. Уезжай, мил человек, а я тебе все деньги верну, что по договору аренды заплочены, а?
— Давайте отвлечемся от темы моего отъезда. — Матвей положил руки на стол и улыбнулся. Словно видел ее. И Настя поняла, что не может отвести взгляда. Она почти любила эту его улыбку… — Так сколько их было? — спросил он, совсем, как папенька, когда уточнял у нянюшки, сколько золотых она оставила на церковной паперти. Он явно имел в виду количество нищих. Настя надеялась, что именно их. — Пять? За сто с лишним лет? Как-то это несерьезно для злого привидения, не находите?
Настя едва не рассмеялась. С этим мужчиной за эти несколько дней она смеялась столько, сколько не смеялась за сто лет своей нежизни.
— Вам весело? Мне тоже было до поры до времени. И уверен еще многим, что были до нас, мил человек. — Старик стал перекладывать на столе бумаги. Настя заметила, как трясутся его руки, и задалась вопросом, чего он боялся? — Например, некой Ирине. — Он открыл и пододвинул к Матвею папочку. Девушка наклонилась, едва не задевая старикашку волосами. С листа на нее смотрела суровая женщина лет сорока. — Наглоталась снотворного, самоубийство. Или, вот этот мужчина, — библиотекарь перевернул страницу, — несчастный случай. Его нашли на берегу озера, прямо под террасой. Выпил лишнего, не удержал равновесия и свалился. — Матвей неосознанным жестом коснулся разбитой головы. — Продолжать?
— Не стоит. Я умею читать, — с этими словами мужчина стал просматривать содержимое тоненькой папки.
А ведь действительно тоненькой. Насте даже стало неловко, могла бы и постараться ради такого случая.
— Это все? — спросил он через некоторое время. Библиотекарь кивнул и снова взялся за кружку с чаем.
[1] Ширли Джексон — американская писательница XX века. Ггрой имеет в виду ее роман «Призрак дома на холме».
[2] Оскар Уайльд — английский писатель и поэт. Гэрой имеет в виду его юмористическую сказку «Кентервильское привидение».
18. Наблюдающая за миром (2)
— Это все? — спросил он через некоторое время.
Библиотекарь кивнул, снова взялся за кружку с чаем и с какой-то обидой спросил:
— Тебе мало? Так могу добавить. Несколько жильцов умерло не в доме, и я собственно не обязан об этом сообщать покупателю, но тебе, мил человек, раз ты такой упрямый, скажу. — Он пододвинул к Матвею вторую папочку, не менее коричневую и не менее тонкую. У Насти даже списки покупок объемнее выходили. Хотя, старикашке нужно отдать должное, он оказался более прозорлив, чем она предполагала.
— Один разбился на машине, другая прыгнула с обрыва, троих убили в окрестностях, четверо пропали без вести, — начал перечислять библиотекарь, пока Матвей быстро просматривал содержимое папки. — Повторяю, я не обязан это рассказывать. Смерти тех, кто жил в доме, но умер вне его, никак не связывают, но они же умерли!
— У меня для вас новость, — спокойно ответил мужчина. — Все когда-нибудь умрут, все кто жил в доме и кто никогда его в глаза не видел.
— Тем не менее, — упрямо повторил библиотекарь, — смерть в этом доме частый гость.
— Прямо мороз по коже, — усмехнулся Матвей. — Спрошу еще раз, это все?
— Не понимаю я тебя, мил человек. — Старик нахохлился, как старая ворона. — Я тебе о круглом, а ты мне о мягком. Слышишь ли ты меня?
— Слышу-слышу. — Матвей откинулся на спинку стула. — Надеюсь, цена будет адекватной все этому народно — детективному эпосу?
— Адекватной, — пробурчал старик, — даже слишком. Мне агентша посоветовала не ломаться. Слышь, мил человек, так и сказала: «не ломайтесь», словно я девка на выданье.
— Отлично. — Матвей сложил все бумажки обратно в папки. — Раз уж с этим разобрались. Скажите, кого здесь не хватает? — он постучал по папкам.
— А кого-то не хватает? — старикашка мастерски изобразил удивление.
Наверное, не раз тренировал перед зеркалом, совсем, как Настя предложение руки и сердца. Ну, как она его примет, естественно. Как посмотрит на коленопреклоненного джентльмена, на кольцо в его руках, на склоненную голову. Увидит, что волосы на макушке уже начали редеть, да и на колено «джентльмен» опустился со скрипом, и очи не горят огнем страсти, они вообще не горят, да и с папенькой все давно согласовано и совершенно не имеет значения, что он ответит. Тьфу, вот тебе и не расстройся, даже в девичьих фантазиях какая-нибудь пакость происходит.
— Например, Прохора Ильина — управляющего Завгородних.
— Кого? — на этот раз удивление было искренним. — Того, что сбежал с деньгами вкладчиков? Так ты, мил человек, ищешь сокровища промышленника?
