Надо иметь в виду, что хронология в «Повести…», как и во всем нашем летописании, ведется по византийскому образцу – от сотворения мира. То есть разница между современной (от Рождества Христова) эрой и эрой от сотворения мира составляет 5508 лет. Сложностей добавляет тот факт, что новый год в разные эпохи начинался в разные месяцы. Поэтому трудно сказать однозначно, когда был сотворен мир: то ли первого марта, то ли первого сентября. Поэтому если какое-либо событие не имеет точной даты, то нужно быть готовыми к возможному расхождению версий примерно в полтора года.
Еще один значительный повод для хронологических разногласий – это начало русского летописного летосчисления: первой зафиксированной в древнерусских источниках датой является 852 год – время воцарения Михаила III из Аморейской династии в Царьграде (Византия). Однако на самом деле его царствование началось в 842 году, и в этом серьезная ошибка летописца. Как видим, в древнерусских летописях даты могут произвольно смещаться на несколько лет, без какой-либо закономерности. Поэтому разумнее будет считать все даты, упоминаемые в «Повести временных лет» до Владимира Святого, весьма условными. Это не запротоколированное свидетельство, а всего лишь реконструкция событий, выполненная летописцем, так сказать, «задним числом», да еще с ошибкой в определении точки отсчета.
Поэтому если кому-нибудь из читателей однажды захочется, к примеру, составить таблицу деятельности Рюрика по годам, то его будут ожидать удивительные открытия. Приняв версию о скандинавском происхождении Рюрика, читатель обнаружит, что общеизвестные даты каких-либо событий в его жизни, мягко скажем, не соответствуют реалиям суровой и неторопливой жизни в те времена. Иначе придется признать, что Рюрик пользовался услугами, допустим, «Люфтганзы» и совершал стремительные перелеты то в Ладогу, то в Голландию… да мало ли куда! На драккаре так не поездишь – а если и попытаешься, то не впишешься ни в какие даты. Поэтому стоит запомнить: все даты, которые приведены в «Повести временных лет», чаще всего условны.
Что же нам сообщает «Повесть…» под 6370 годом от сотворения мира (862 год от Рождества Христова):
И изгнаша варягы за море, и не даша имъ дани, и почаша сами в собѣ володѣти. И не бѣ в нихъ правды, и въста родъ на род, и быша усобицѣ в них, и воевати сами на ся почаша. И ркоша: «Поищемъ сами в собѣ князя, иже бы володѣлъ нами и рядилъ по ряду, по праву.
Здесь речь идет, естественно, о славянах.
Читаем далее:
Идоша за море к варягом, к руси. Сице бо звахуть ты варягы русь, яко се друзии зовутся свее, друзии же урмани, аньгляне, инѣи и готе, тако и си. Ркоша руси чюдь, словенѣ, кривичи и вси.
Здесь Лаврентьевская летопись 1377 года, видимо, содержит описку. Понятно, что «сказали русь, чудь, словене, кривичи и все». А кто эти «все»? Скорее всего, здесь имеются в виду не «вси» – а «весь». Это явствует из других списков «Повести…».
Земля наша велика и обилна, а наряда въ ней нѣтъ. Да поидете княжить и володѣть нами». И изъбрашася трие брата с роды своими, и пояша по собѣ всю русь, и придоша старѣйший Рюрикъ, седя Новѣгородѣ.
Опять же, в Лаврентьевской летописи про Новгород не упоминается. А по другим спискам «Повести…» эту подробность легко восстановить.
А другий, Синеусъ на Бѣлѣ озерѣ, а третѣй Труворъ въ Изборьсцѣ. И от тѣхъ варягъ прозвася Руская земля. Новгородци, те суть люди новгордци от рода варяжска, прежде бо беше словенѣ.
Несложно заметить, что вся летописная информация по данному вопросу однозначно поддерживает именно норманнофильскую концепцию. Ведь написанное перевести по-другому невозможно. Перечислены варяги, русь, англяне-англичане, готландцы, сведы, нурмане (норвежцы) – то есть скандинавские, северные народы. Англичане, конечно, скандинавами не являются, но в ту пору в их землях была область датского права. А когда Нестор писал свой труд, она была захвачена нормандцами, то есть теми же самыми потомками викингов.
Чудь и весь – это, как нам уже известно, финно-угры. Словене и кривичи – славяне, но «чистые» славяне из них только словене новгородские, ильменские. А кривичи – это славяне, сильнейшим образом перемешанные с балтами. Такой вот древний Интернационал.
Возникает вопрос: кого летописец имеет в виду под попавшей в этот список русью? Скорее всего, это скандинавы, уже жившие в славянских землях. Вообще же весь этот текст следует очень внимательно сравнивать с сообщениями Новгородской первой летописи младшего извода, которая, независимо от «Повести временных лет», обращалась, видимо, к Древнейшему и Начальному сводам, о которых мы уже упоминали.
Что касается Синеуса и Трувора, то бытует точка зрения, будто это следствие неправильного прочтения летописцем неких эпитетов, которые применялись к товарищам Рюрика, а вовсе не имена собственные. Правда, такая версия доказательств не получила, поэтому можно с известной долей вероятности все-таки считать указанных в летописи персонажей былинными товарищами Рюрика. Неоднократно высказывались разнообразные предположения, как эти слова можно было бы прочитать по-скандинавски, но не совсем понятно, на каком именно языке надлежит читать: ведь Рюрик мог шведом быть, а мог и не быть. Конечно, в те времена скандинавские языки были достаточно похожи друг на друга, однако серьезные различия тоже имелись. Если не вдаваться в подробности, то можно заключить так: Рюрик, скорее всего, не швед, а датчанин. Впрочем, это уже отдельная история.
Вернемся к летописи, а точнее – к Новгородской первой летописи младшего извода.
Въ времена же Кыева и Щека и Хорива, [это легендарные основатели Киева. – Примеч. авт.] новгородстии людие, рекомии Словени, и Кривици и Меря: Словенѣ свою волость имѣли, а Кривици свою [кривичи, то есть новгородцы, предпочитали вместо «ч» писать и произносить «ц». – Примеч. авт.], а Мере свою; кождо своимъ родомъ владяше; а Чюдь своимъ родом; и дань даяху Варягомъ от мужа по бѣлѣи вѣверици; а иже бяху у них, то ти насилье дѣяху Словеномъ, Кривичемъ и Мерямъ и Чюди. И въсташа Словенѣ и Кривици и Меря и Чюдь на Варягы, и изгнаша я за море; и начаша владѣти сами собѣ и городы ставити. И въсташа сами на ся воеватъ, и бысть межи ими рать велика и усобица, и въсташа град на град, и не бѣше в нихъ правды.
И рѣша к себѣ: «князя поищемъ, иже бы владѣлъ нами и рядилъ ны по праву». Идоша за море к Варягомъ и ркоша: «земля наша велика и обилна, а наряда у нас нѣту; да поидѣте к намъ княжить и владѣть нами». Изъбрашася З брата с роды своими, и пояша со собою дружину многу и предивну, и приидоша к Новугороду. И сѣде старѣишии в Новѣгородѣ, бѣ имя ему Рюрикъ; а другыи сѣде на Бѣлѣозерѣ, Синеусъ; а третеи въ Изборьскѣ, имя ему Труворъ. И от тѣх Варягъ, находникъ тѣхъ, прозвашася Русь, и от тѣх словет Руская земля; и суть новгородстии людие до днешняго дни от рода варяжьска.
