— Ли, ты просто великолепна!
Рэй, в серых брюках простого кроя с элегантным кожаным ремнем, светлой рубашке и удобных черных мокасинах, широко улыбнулся и протянул мне руку, помогая сделать последний шаг со ступеньки.
— Спасибо! — я подставила для поцелуя щеку, прижалась как можно крепче к его торсу и незаметно для остальных гостей нежно погладила то место, где под тонкой тканью находился его детородный орган.
— Линда…ты играешь с огнем! — прошептал он мне на ухо, аккуратно убирая мою руку со своих брюк.
— Я и есть огонь! — ответила я, одарив его пронзительным призывным взглядом.
Я сделала глоток холодного искрящегося вина и окинула взглядом собравшихся.
На уютном диване в стиле кантри, с широкими белыми подушками и плетеными боковинками, расположились наши родственники — Кевин, (который сердился на нас за то, что мы продолжали так его называть, игнорируя его новое имя Рашид), его беременная жена Мириам (мы звали ее Мэри, чем также вызывали гнев Кевина), которая, не смотря на почти два года жизни в Штатах, так и не отказалсь от хиджаба и платьев в пол, и Кэтрин, которая что-то быстро тараторила ей практически в самое ухо.
Мэри еще не очень хорошо говорила по-английски, и поэтому сидела со смущенным лицом, периодически поддакивая свекрови и кивая головой.
Моя принцесса вертелась на руках у Тайры, как юла. Ее милый лепет вызывал у няни приступы умиления и искреннего смеха.
— Добрый вечер! — поздоровалась я с гостями.
— Линда, детка! Прекрасное платье! — Кэтрин встала с дивана и обняла меня.
— У Рэя прекрасный вкус! — ответила я ей, обернувшись к мужу и подмигнув ему.
— Немного вызывающе, — буркнул Кевин, но, все же, встал и обнял меня.
— Не ворчи. Ты превратился в старикашку, — пришел мне на помощь муж, похлопав брата по плечу.
Мэри, которая всегда краснела при виде моих откровенных нарядов, и на этот раз залилась румянцем и смущенно отвернулась, очевидно, читая про себя суры из Корана и умоляя Всевышнего послать мне разум и прощение.
Я не сердилась на нее. Напротив. Мы как-то быстро смирились с новым образом жизни Кевина и не вмешивались в их дела.
Кэтрин, которая уже оплакивала сына, увидев его с женой в аэропорту сказала:
— Мне все равно, какую религию ты теперь исповедуешь, и каким именем зовешься. Я буду любить тебя, даже если ты решишь стать буддистским монахом или трансвеститом. Ты мой сын, и этим все сказано.
Тогда я в очередной раз убедилась в мудрости этой прекрасной женщины.
На момент его возращения в Штаты, у Кевина не было детей, и он очень переживал по этому поводу. В прошлом году он совершил паломничество в Мекку, где молился о потомстве.
Спустя несколько месяцев после его возвращения Мэри забеременела. Кевин решил, что это воля Аллаха, а мы с Кэтрин — что всему виной хорошее питание и климат. Каждый остался при своем мнении.
Через три месяца у Вики появится братик, или сестричка. Наши новоявленные родственники отказываются узнавать пол будущего ребенка. И это их право.
Я подошла к Тайре и взяла свою дочь за ее пухленькую ручку.
— И кто у нас сегодня именинница? — Я поднесла ее ладошку к лицу и прижалась к ней губами. Моя дочь пахла молоком и сдобой — самый божественный запах на свете.
Тайра нарядила ее в пышное синее платьице, похожее на пачку балерины, а на голову надела миниатюрную диадему.
Вьющиеся, как и у меня, каштановые волосы дочки обрамляли ее личико, и она то и дело убирала непослушные локоны со своих румяных щечек, недовольно поджимая губки.
Звонок в дверь прервал мое общение с Вики. Рэй открыл дверь, и в доме началось настоящее столпотворение — как будто моя прихожая превратилась в перрон, на который только что прибыла электричка.
Первое, что я увидела — невероятное количество розовых шариков, которые с трудом прошли сквозь дверной проем. Моя мать нечаянно выпустила из рук веревки, за которые удерживала их, и вся эта надувная феерия улетела под потолок.
— Мама, опять ты за свое? Розовый — так банально! — Пробурчала я, принимая ее в свои объятия.
— Ты же ее знаешь — консерватор во всем! — ответил за нее отец, крепко целуя мне в щеку.
— А где Алекс?
— Он в рейсе, где-то в Тихом океане. Вернется только через четыре месяца.
— Ясно.
— Линда! Поздравляю! — Мэнди чуть не сбила меня с ног, обхватив меня своими длинными руками за плечи.
— Оу, спасибо! Можно полегче? — шутливо спросила я, отстраняясь от подруги.
— Она последние пару дней сама не своя, не обращай внимания. У нее эмоциональный подъем! — прокомментировал поведение Миранды Итон, который быстро чмокнул меня в щеку и уже протягивал Рэю ладонь для рукопожатия.
— И что же послужило причиной? — спросила я, прижимая к груди огромную коробку с подарком, которую Мэнди успела мне вручить.
Сладкая парочка «Твикс», как мы в шутку называли этих двоих, переглянулись между собой, Миранда жеманно прикрыла рукой рот и хихикнула, посылая мне странные сигналы глазами.
— Что-о-о? Говорите уже! — Я передала подарок Рэю и скрестила руки на груди.
— Ну…. — замялся Итон, собираясь с духом, — я сделал Миранде предложение.
Моя подруга расплылась в идиотской улыбке счастливой дуры, а у меня челюсть отвисла от этой новости.
— Ничего себе! Поздравляю! — я протянула руку Итону, — смелый поступок, молодец! — а затем подошла к Мэнди и обняла ее, — хороший выбор, похотливая ты сучка! — прошептала я ей на ухо.
Вместо ответа она лишь больно ущипнула меня за руку.
Последней в дом зашла Сильвия Линдси. Тот самый хирург, которая приняла моего мужа с борта нашего самолета.
— Мои поздравления! — она протянула огромного плюшевого медведя, перевязанного серебряной ленточкой.
За что я полюбила Сильвию — так это за ее тонкий вкус. Серебряная лента — то, что нужно. Никакого розового. С некоторых пор я терпеть не могу этот вульгарный цвет. С появлением Вики в доме появилось слишком много розовых вещей, подаренных друзьями и родственниками. Так что — у меня на него аллергия.
— Аманда и Джордж передают вам свои поздравления. Сегодня они на дежурстве.
Вот еще одна сенсация последних месяцев — моя строгая пуританка Аманда попалась в сети этой метросексуальной задницы Джорджа. Они даже успели смотаться в Вегас и расписаться там в часовне Элвиса. Каково, а? И, кстати, Джордж дал «добро» и мы теперь вполне легально называем его так. Он не в обиде. Ему даже нравится.
— Спасибо большое.
Я закрыла дверь и подошла к гостям, которых Рэй рассаживал за широким столом, накрытым белоснежной накрахмаленной скатертью (заслуга Тайры, сама бы я ни за что не стала убивать не это время).
