— Мы полагали… — Ширли извивалась на пороге, как кошка, которая выпрашивает кусочек лакомства. — Мы полагали, что вы отчалили… в путь.
— В последний путь, хотите сказать, — на щеках Уны выступил румянец. Она повернулась к Куину:
— Эта леди продала дом Луизы паре вампиров со злющими детьми и вредной собакой.
— Это была не я, мисс Виткус, забыли? — сказала Ширли. — Вы путаете меня с каким-то другим агентом.
Она тоже обратилась к Куину:
— Я даже не жила здесь, когда продавался дом ее знакомой. В ту пору я была домохозяйкой в Олбани.
Уна поджала губы, и вокруг рта образовалась сеть морщинок.
— Я прекрасно знаю, чего вам надо.
— Ну ладно, я ухожу.
Она сунула листовку Куину в руку.
— Соседский дозор. В семь часов. Будем очень рады вас видеть.
Уна вошла в дом и закрыла дверь, оставив Ширли с Куином на крыльце.
— Вы кто ей, сын?
— Нет.
— Внук?
— Нет.
— Люди смертны, это же факт. Если ничего не спланировать заранее, может пройти много месяцев, пока найдутся новые жильцы, а дом за это время обветшает.
Она махнула рукой на запад, туда, где простиралась улица с автосалоном и новым фирменным универмагом Lоwe’s, который возвышался над крышами.
— Это очень привлекательный район. Спокойная обстановка. Цены только растут.
За все время, что Куин посещал Уну, он не встретил тут ни души, если не считать Теда Ледбеттера и девушку из «Еды на колесах». Припомнил еще мужчину из зеленого дома — старика в пламенно-оранжевом кардигане, который приветственно помахал ему однажды, — но Куин в тот момент раскладывал стремянку и не ответил.
Ширли разглядывала облупившиеся перила.
— Это старичье такое наивное, ничего не хочет решать, откладывает на потом.
— Я не родственник.
— Я бы продала этот дом за неделю, а ее устроила в дом престарелых. Это лишь часть того, что я делаю для этих людей. У меня муж застройщик. В Вестбруке открывается новое заведение, очень современное.
— Я не думаю, что она склонна жить в компании.
— Это старичье просто не понимает, какую услугу мы ему оказываем, — возразила Ширли. — Продать свой дом и обрести душевный покой — это же выгодная сделка. И, если честно, мы переживаем за безопасность всего района. Это старичье, оно же оставляет горелки включенными.
Она махнула в сторону заказника.
— Между прочим, там бесценные земли.
Не в состоянии уследить за ее логикой, Куин сказал:
— Я просто знакомый.
— А возьмем соседнюю улицу. Мистер Анджело, девяносто один год. Я сделала для него в десять раз больше, чем он заплатил, и сейчас он счастлив без задних ног.
Она забрала свою листовку обратно.
— У вас есть братья или сестры?
— Послушайте, — ответил Куин. — Она намерена вас пережить.
Ширли смерила его взглядом, взвесила в уме, сдалась наконец и потопала обратно в сторону подготовленного к продаже коттеджа — заново покрашенного, прибранного и сияющего, словно счастье живших в нем людей рвалось из его стен наружу.
* * *
Это мисс Уна Виткус. Записываем ее воспоминания и фрагменты жизни. Часть номер восемь.
Откуда у тебя эта штуковина, интересно знать?
…
Финансовый обозреватель? Ничего себе. Похоже, башковитая у тебя тетя.
…
Про Луизу? Опять?
…
Ну ладно. Мы были. Подруги.
…
Хорошие подруги, да. Но, чтоб ты знал…
…
На самом деле у меня никогда не было закадычной подруги.
…
Это значит верной. Чтобы вместе и в горе и в радости. Вот что это значит. Так на чем мы?
…
Она ушла из академии Лестера весной 1957 года, после пяти лет работы. К тому времени мы прочитали десятки книг. Все эти писатели, теперь они мои друзья. Ее семинар был чистое наслаждение! Все мы подружились в каком-то смысле, хотя я была старая скучная гуппи, запущенная в аквариум с мальками.
…
Ты ведь знаешь, как эти гуппи широко разевают рот, когда глотают корм, вот так…?
…
Не смейся! Именно так я разевала рот, только глотала знания. Как я жалела, что мне уже пятьдесят семь лет, я считала себя слишком старой! Даже пара минут с Луизой делала меня умнее.
…
Например, в чем разница между «убеждать» и «побуждать»? Или в чем смысл монолога «Быть или не быть»? Луиза любила Шекспира, особенно всех этих дерзких женщин, которые притворяются мужчинами.
…
Между прочим, я как раз на этой неделе перечитывала «Гамлета».
…
Как будто… как будто я оказалась в компании презанятных типов, только все они уже умерли. У Луизы был дар предвидения, я считаю. Она все устроила так, чтобы я даже в старческом маразме не осталась без компании.
…
«Убеждать» — значит влиять на мысли, а «побуждать» — значит влиять на поступки. Вот ты, например, не смог меня убедить, что записывать мою старушечью болтовню на пленку — хорошая идея, но ты смог меня побудить к тому, чтобы я все равно это сделала. Так ведь, чертенок?
…
История там такая, жил-был один принц по имени Гамлет. Его дядя убил его отца. Гамлет пытается распутать это дело, поэтому много разговаривает сам с собой, тут-то он и произносит монолог «Быть или не быть».
…
Потому что он задается вопросом: может ли смерть, эта неизведанная страна, быть предпочтительней жизни, все бедствия которой нам известны?
…
Такие бедствия, как «пращи и стрелы яростного рока»
[14], и все прочее, что терзает тебя. А я говорила, что Луиза научила меня танцевать?
…
Прямо там, в моей гостиной на Хай-стрит. Подобные глупости всегда происходят зимой, когда люди так изголодались по солнцу, что плохо соображают. Она принесла мне книгу, как часто делала, а я приготовила жаркое и испекла хлеб. У меня дома пахло как в пекарне, а зимой ничего лучше не бывает. Луиза вошла улыбаясь. У нее как раз завелся новый хахалёк — у Луизы всегда был новый хахалёк.
…
Да что ты, какой хохолок. При чем тут прическа! Хахалёк, с которым целуются!
…
Ухажер. Поклонник.
