— Но свидетельство о рождении только один из документов, — робко произносит Уна, а про себя думает: «Кто я? Кто я на самом деле?» — Всего их нужно три.
— Ваши сыновья родились в Кимболе?
— Только Лаурентас, но он не зарегистрирован на мое имя. А Рэндалл и Фрэнки родились в Портленде.
— В их свидетельствах о рождении указана дата рождения матери.
Уне показалось, что комната номер сто четырнадцать мотеля «Яблочный край» превратилась в ковер-самолет, и она испытала приятное ощущение полета.
— Я вам так благодарна.
— Готово, — Белль поставила точку и засунула записи в свою сумку. — Пусть же исполнится мечта этого прекрасного мальчика.
Раздался очередной негромкий стук в дверь. Белль поднялась, безуспешно пытаясь причесать рукой взлохмаченные волосы.
— Мы с Тедом переночуем в другом месте, — оглянулась она на Уну. — Если только…
— Мне не нужна нянька.
— Вообще-то Куин будет рядом.
— Вообще-то мне не нужна нянька.
Белль открыла дверь, и в комнату вошел командир скаутов, свежий, как новобранец, несмотря на несколько часов, проведенных в машине. За ним, соблюдая дистанцию, которой придерживается собака, соперничающая с другой, возник Куин с сердитым видом.
— Уна, как вы там, в порядке? — спросил он.
Его голос разрезал теплый вечерний воздух и попал ей прямо в учащенно бьющееся сердце.
— Конечно, в порядке, — заявила она, обращаясь ко всем и каждому. — Почему бы мне не быть в порядке, скажите на милость?
Уна вслед за Белль и мистером Ледбеттером вышла в коридор, на пороге Белль одарила Куина новым выражением лица — сочувственным, что ли, сложно обозначить все оттенки эмоций, которые всплывают из глубинных слоев отношений между двумя близкими людьми с давней историей.
— Мы придем утром, — сказала Белль. — И я отвезу вас домой.
— Куин и сам может отвезти меня домой.
— У него какой-то непорядок с правами, срок истек, что ли, — вмешался мистер Ледбеттер.
— Я заплатил за продление, — ответил Куин. — В любом случае Уна от этого не пострадает.
— Ни капельки, — Уна с радостью встала на сторону Куина. Она так давно не участвовала в людских перепалках, что жадно ловила все, даже то, что ранило.
— Так вы уходите или нет? — спросил Куин.
Мистер Ледбеттер замялся в нерешительности.
— Мы вернемся утром, — сказал он и посмотрел на Уну с подкупающей искренностью. — Мы с Белль поедем за вашей машиной, так что в случае чего сможем подхватить вас, мисс Виткус.
— Черт подери, мне не требуется торжественный эскорт, Тед, — ответил Куин. — Забирай свою подружку и убирайся.
Командир скаутов потер себе виски — не от злости, а как главнокомандующий в отставке, чей план потерпел провал.
— Мисс Виткус…
— Я серьезно, Тед, — перебил Куин. — Отправляйся уже на поиски гостиницы с занавесками в цветочек. Давай, иди уже.
— Куин, не веди себя как засранец, — сказала Белль и похлопала Уну по плечу. — Вы ведь не против, если мы уйдем?
— Совсем нет, — ответила она, снова занимая сторону Куина. — Ступайте и отдохните в объятиях этого славного человека.
— Мне очень не хочется оставлять вас без помощи, мисс Виткус, — снова подал голос славный человек.
Уна отказалась от нового мальчика — «летом я прекрасно обойдусь сама», — но сейчас решила, что по осени примет скаута, кого бы ей ни прислали, даже самого негодного.
— Тед, с чего ты взял, что она остается без помощи, — взорвался Куин. — Глаза разуй, ты не видишь, что я тут стою?
— Я не остаюсь без помощи, мистер Ледбеттер, — сказала Уна. — Разве что обстановка необычная.
Белль направилась к машине, потом вернулась.
— Покорми ее, — сказала она Куину. — Последний раз она ела в Кине.
Уже наступила ночь, и Белль исчезла в ней.
— Ну хорошо, тогда я полагаю, что… — командир скаутов обратился к Уне.
— Она в порядке, Тед. Иди уже.
Наконец-то Тед Ледбеттер повернулся к Куину, своему сопернику. С точки зрения молодой женщины, выбор был вполне очевиден, а Уна, возможно потому, что облачилась в красную блузку Белль, посмотрела на них глазами молодой женщины. Куин: в облике легкая диковатость, высокий, сутулится, резкие черты лица. Мистер Ледбеттер: домашний, как имбирный пряник, в рубашке поло с голыми локтями, долговязый простак, добродушный, неженатый мужчина с детьми в поисках матери семейства.
Он повернулся к Куину и посмотрел без всякой злобы.
— Я любил твоего сына, — признался он.
В его голосе не было ни капли издевки или враждебности. Это прозвучало как признание сострадающего человека, и Куин, казалось, понял это, поэтому отступил, полностью обезоруженный.
Мистер Ледбеттер тихо вышел на улицу. Они смотрели, как он садится за руль и вливается в негустой поток машин, которые направляются обратно в Граньярд.
— Вы хотите есть? — спросил Куин. — Кафе вроде выглядит прилично.
— Пожалуй, можно и перекусить.
Точнее говоря, она зверски проголодалась. Ее погоня за бессмертием, оборванная давним пожаром в старом доме, возобновилась под влиянием упрямой женщины, которая вторглась в запланированное путешествие. Как произошло, что Уна Виткус после стольких лет одиночества оказалась замешана в дела любви и соперничества, затянута в клубок страданий, ревности, неуклюжих попыток примириться? И разве это был не настоящий спектакль: людские желания пересекались, складывались в узоры, стремились к цели, пока стрелки на земных часах тикали, отсчитывая минуты?
* * *
Говорит мисс Уна Виткус. Записываем ее воспоминания и фрагменты жизни. Часть номер шесть.
Начинаем. Первый вопрос.
…
Ревущие двадцатые? Дай-ка подумать. Век джаза? Великая депрессия? Ясно, к чему ты клонишь. Если тебя интересует история двадцатого века, возьми почитай учебник. Скажи своему мистеру Как-его-там, что люди не живут в параграфах и разделах.
…
А, Линкман. Так вот, скажи мистеру Линкману, что мисс Уна Виткус провела Век джаза, стирая пеленки и читая «Современную Присциллу».
…
Это журнал по домоводству. Но про Великую депрессию я тебе одну вещь скажу. Даже две вещи, ты ведь любишь списки.
Во-первых, некоторые люди пережили ее очень даже неплохо.
Во-вторых, думаешь, что переработку отходов изобрели сейчас? Мы в свое время повторно использовали бумагу из-под мяса.
…
Сначала смываешь с нее пятна.
