— Я всегда знал, что мне придется вступить в схватку с Выводком. Боги готовили меня к этому, — говорил он. — Но дротты не раскрывают всех тайн. Большая мощь лишь тогда опасна, когда ее секреты не известны никому — так говорил Айсли. Где отыскать кровь Тора — я знаю. Но как превратить его кровь в дыхание?!
Я плохо понимал, о чем он говорит. Мы долго петляли по городу, пока не вышли к охраняемому навесу. Карлы бухнули по груди кулаками, приветствуя вожака. Смазали по мне мрачными взорами.
Заскрипели ворота, отворяясь, и я увидел телегу. Металл тускло отсвечивал от пламени факелов. С повозки, на которой стояла бочка, спускался длинный раструб, украшенный в виде головы дракона. Эдакая выпрямленная обдолбанным кузнецом волторна.
— Что это?
— Это то, чем мы накормим Выводок, — Харальд с любовью смотрел на повозку.
Я прошел под навес, разглядывая конструкцию. Раструб держался на небольших колесах, как от садовой тачки. Узкий конец тянулся вверх и входил в саму бочку. От цистерны пахло уже знакомое едкой дрянью. С тыльной стороны сооружения к бочке крепились кузнечные меха (явно для нагнетания давления), там же к повозке были прибиты металлические щиты. Вероятно, для защиты грубой физической силы, направляющей ЭТО на врага.
— Это что, сифон? — в недоумении спросил я. — У вас есть греческий огонь?
— Это Дыхание Тора! — чуть раздраженно ответил Харальд. — Твои слова мне совершенно незнакомы.
Я обошел средневековый огнемет (ну никаких сомнений нет, что у местных викингов оказалось таинственное оружие Византии, с тем же самым бонусом, что никто нихрена не знает, как оно работает, а сведущие люди либо умерли, либо одно из двух).
— Признаюсь, обескуражен.
— У меня в достатке крови Тора, но она просто горит, если ее поджечь. Просто горит. И только одна колесница, которую подготовил Айсли, способная вызывать дыхание Тора. Айсли… как этот шлюхин сын смеялся надо моими опасениями. Выводок чтит договор, говорил он. Ты как ребенок с неизведанной игрушкой, повторял ублюдок.
Харальд и правда был похож на ребенка, добравшегося до любимого игрушечного пистолета.
— Два веса золотом я отдал за то, чтобы он сделал колесницу настоящей. Что он туда добавил? Какие волшебные слова сказал? Может напрямую обратился к Тору и тот снизошел? Не знаю! Я сжег две колесницы, пробуя повторить то, что он сделал. Эта последняя.
Он повернулся ко мне с безумной улыбкой:
— Но она работает!
Чертов пироман. Рыжий Харальд с сумасшедшим оскалом наблюдал за моей реакцией. Изучая ее, как энтомолог нового жучка. А потом сказал:
— Кстати, я вспомнил. Клетка. У меня есть клетка для тебя, Лолушко.
В фильмах ужасов на таких словах обычно темнеет экран и звучит тревожная музыка.
— Пойдем, покажу, — вкрадчиво предложил Харальд.
Глава двадцать вторая: «Внутрифракционные подрепутации»
В клетке был скелет. Он сидел на полу, пялясь пустыми глазницами в потолок. Руки мертвеца прижимали к костлявой груди полуистлевшую сумку. Свет от факела плясал во тьме, на стенах сырого подземелья весело танцевали черные тени.
«Ярый миссионер» подсказала система. Следующей строчкой шла информация что объект мертв. Очень, надо отметить, полезная информация!
Клетка находилась в самом конце затхлого подвала.
— Совсем забыл про нее, — сказал Харальд.
— Кто это? — спросил я. Воображение живо дорисовало последние минуты запертого здесь несчастного. Божечки-кошечки, они ведь даже останки не вынесли.
— Раб Распятого, — ответил северянина.
— Про него вы тоже забыли, склеротики?
Викинг пожал плечами.
— Ты хотел клетку. Вот клетка.
По моей задумке внутри должен буду сидеть я. Но сейчас лезть в нее не хотелось совсем.
— Суровый вы народ.
— Он пошел против богов. Обманом насаждал веру в своего жалкого хозяина. Смущал умы моих людей. Сказки рассказывал: про вечную жизнь, про чистоту души и смирение плоти. Плел о том, как тремя рыбами можно накормить целую армию.
Интересный взгляд на христианство. Да, в целом, бедолага миссионер недонес слово Божье до норманских фьордов. Аминь, так сказать.
— Его бог к нему не пришел, — подытожил Харальд. Потянул носом. — Клетка тебя устроит?
— После минимальной санобработки, — буркнул я.
— Что?
— Что? — в тон спросил я.
— Не все твои речи я понимаю, — признался викинг. Повел светом к стене у клетки, взял оттуда ключи. Какое-то время поковырялся в замке, пока тот не хрустнул. Дверца с лязгом отворилась.
Я смотрел на сумку, так бережно прижимаемую к груди мертвеца. Истлеть до такого-то состояния труп не мог. Значит был изначально. Значит — заскриптован. Подарок ложной памяти Бергхейма. Я протиснулся мимо Харальда к клетке, залез внутрь и вырвал сумку из лап покойника. Скелет завалился набок, хрустнули кости. Ткань под пальцами прорвалась и на пол упало несколько свернутых свитков.
— Посвети-ка, — попросил я викинга, поднял один из них и развернул.
«Свиток возрождения, уровень 3»
«Слово Господа прячется среди строк, написанных смертными священниками. Божественная мощь способна полностью восстановить тело и вернуть в него дух. Восстановление здоровья 100%
Ограничения по использованию: нет»
— Ой-ой! — сказал я, улыбнувшись. — Это мы удачно заглянули.
«Свиток возрождения, уровень 2»
«Слово Господа прячется среди строк, написанных смертными священниками. Божественная мощь способна восстановить тело и вернуть в него дух. Восстановление здоровья 50%
Ограничения по использованию: нет»
Пять ресалок. Две на 100 %, две на 50 % и одна на 10 %. Я возбужденно огляделся.
— У него еще что-то было?
— Не помню, — нахмурился Харальд. — Так что с клеткой?
— Ах да… Ты не мог бы его того… Оттуда. Ну этого…
Викинг хмыкнул. Взял со стены висящую кувалду, выбил ею клинья, прихватывающие клетку к полу, и бесцеремонно вытряхнул из нее бедолагу. Сплюнул, глядя на ворох свитков у меня в руках.
— Что ты всякую дрянь подбираешь?
— Нужда заставит — не так раскорячишься, — объяснять ему, какое сокровище досталось Егорке — не хотелось.
Я сунул ресалки в инвентарь и осторожно залез в клетку. Посмотрел наверх, туда где сходились прутья. Харальд с сомнением наблюдал за тем, как задохлик пучит глаза на потолок, но молчал. В тишине подвала слышалось капанье воды и сопение викинга.
Наконец система выдала:
