«Вот кстати, – думал Эдо, спускаясь по скользкому, местами довольно крутому склону холма вниз, к реке. – В Берлин, не в Берлин, а смотаться куда-нибудь – тема. Я уже – сколько, неделю? да чуть ли не две! – точно знаю, что спокойно могу выезжать из Граничного города хоть каждый день. И чего? Где мои вожделенные сто билетов во все концы сразу? Ну я и тормоз! Раньше не был таким».
Внизу, у самой ограды нашел скамейку, чуть влажную после прошедшего ночью дождя, сел, достал телефон, зашел на сайт поиска и продажи авиабилетов и, особо даже не вчитываясь, куда и когда ему предлагают лететь, купил несколько первых попавшихся спецпредложений, действительно очень дешевых – почему бы и нет? Тоже своего рода лотерея, как была с поездами, только можно не ходить на вокзал, а обеспечить себя на полгода вперед приключениями, сидя у подножья кладбищенского холма.
Уже оплатив билеты, вспомнил кое-что про выпавшую ему гексаграмму Вэй-цзи и тут же, не откладывая, проверил, загуглив ее в переводе Щуцкого. Ну точно, вторым пунктом идет призыв: «Затормози свои колеса».
«Слушаю и повинуюсь, – ухмыльнулся Эдо. – Переходим на крылья. Колеса затормозил».
Прочитал любимый фрагмент комментария к этой части: «В то время когда человек проходит через хаос, единственное, на чем он может держаться, это на самом себе, ибо в хаосе не на что положиться». Ну да, а как еще, как?
Спрятал телефон в карман и с неприязнью уставился на высокую ограду, отделявшую кладбищенскую территорию от идущей вдоль реки пешеходной тропы. Перелезть – да можно, конечно, дурное дело нехитрое, но как же сейчас неохота карабкаться, цепляясь за железные прутья долгополым пальто. И вдруг заметил чуть в стороне калитку – не нараспашку, но явственно приоткрыта. «Если это не добрый знак, – торжествующе заключил Эдо, – то вообще непонятно, что тогда он».
Вернулся в центр счастливым и, несмотря на груши с малиной, очень голодным; вроде никуда не спешил, но тратить время на еду за столом в ресторане – пока еще что-то там принесут! – было жаль. Купил два пирожка, с курицей и с грибами, и ел их одновременно, откусывая по очереди, так вкуснее, ну и просто смешно.
Свернул к галерее, где еще шла выставка Зорана – не случайно, конечно, здесь оказался, нарочно пришел. Галерея была закрыта; все музеи и галереи почему-то закрываются рано, после шести вечера любителям искусства только и остается водку с горя пить. Ладно, здесь хотя бы окна большие, через них примерно две трети выставки худо-бедно можно разглядеть.
Долго стоял, прижавшись носом к стеклу, думал: все-таки очень крутой художник. Отлично ему нынче живется на Этой Стороне. Даже завидно… нет, на самом деле не завидно. Но теоретически могло бы быть. Оставить его, что ли, в покое? Ну правда, чего человека дергать? Хорошо же ему.
Но потом, конечно, подумал: если бы судьбу можно было выбирать и заказывать, хотел бы я на месте этого Зорана, чтобы меня оставили в покое? И только не надо выкручиваться – типа «я это все-таки я». Он еще круче. Ладно, «круче», «не круче» – глупая постановка вопроса. Он офигенный, без всяких сравнений. И судьба примерно такая же долбанутая феечка, как моя.
Так задумался, что когда на него с разбегу налетел человек и завопил: «Я твою визитку посеял, и вдруг ты навстречу, ура!» – сперва не понял, что происходит, потом узнал Блетти Блиса и первым делом подумал: я что, на Эту Сторону провалился нечаянно? Теперь таким способом буду домой попадать?
На радостях аж в глазах потемнело. Но потом, конечно, сообразил, что никто никуда не проваливался. Просто Блетти Блис целыми днями торчит на Другой Стороне.
Старался скрыть разочарование, но Блетти Блис все равно спросил:
– Я настолько не вовремя? Дай визитку, и я отстану. Завтра позвоню, или когда сам скажешь. Прости.
Эдо отрицательно помотал головой.
– Еще как вовремя! То есть даже позже, чем надо. Я же до сих пор не знаю, чем у вас тогда прогулка закончилась. Решил, что раз ты не звонишь, а ребята из Кариного отдела до сих пор не устроили мне «темную», значит, скорее всего, все у вас хорошо.
– Хорошо – не то слово! – подтвердил Эдгар. – Я на следующий день хотел позвонить, но оказалось, что твоя визитка непонятно куда подевалась. А я номер так и не переписал. Несколько раз специально заходил на Маяк к Тони Куртейну, но тебя не застал. Наконец догадался посмотреть расписание твоих лекций. Завтра как раз собирался тебя ловить. Но видишь, поймал сегодня, сам себя обогнал!.. Слушай, а сейчас точно нормально? А то так перекосило тебя…
– Да просто когда тебя увидел, решил, что на Этой Стороне оказался, – признался Эдо. – И типа теперь так будет постоянно случаться. Раскатал губу до самого горизонта. А перекосило – это когда обратно ее закатал.
– Ясно, – сочувственно сказал тот. – С другой стороны, может, и хорошо? Я бы тоже не отказался туда-сюда легко, одним шагом скакать. Но вот так, ни с того, ни с сего, бесконтрольно, наверное, все-таки лучше не надо. Бывают, знаешь, такие моменты, когда это совсем не с руки.
Эдо почти невольно представил себе, что это могут быть за моменты, и рассмеялся.
– Ты прав. Спасибо, вот теперь действительно попустило. Долой неконтролируемые чудеса! Пошли где-то сядем – да хоть в угловой кофейне. Они, насколько я помню, вполне ничего.
– Шесть часов, – сказал Блетти Блис, когда они уселись на деревянные стулья. И повторил: – Шесть часов, прикинь!
Эдо сразу понял, о чем речь.
– Хороший срок, – кивнул он. – Не три, даже не четыре. Шесть – это уже вполне можно жить.
– На самом деле, Нинка даже через шесть часов была в полном порядке. Ни намека на прозрачность. Хотя я, как ты понимаешь, следил внимательно. Каждые пять минут руки на свет смотрел. В конце концов, просто нервы не выдержали, увел ее домой. Теперь страшно себя ругаю. Думаю: может, она могла там остаться? Вообще навсегда? Вроде, когда Эта Сторона чужаков принимает, они сразу вспоминают, как якобы с детства всегда тут жили, а Нинка ничего такого не вспомнила. Так что навсегда – это все-таки вряд ли. Но шесть часов – это шесть часов! Слушай, а вообще так бывает? Чтобы и не растаять, и память не потерять?
– По-моему, вообще все бывает, – пожал плечами Эдо. – Просто некоторые вещи так редко, что считается, никогда. Но мало ли что считается. Пока ты с Другой Стороны после восьми лет отсутствия не вернулся, все тоже думали, что так не бывает. И со мной примерно та же фигня. В любом случае, поздравляю. Очень хотел, чтобы у вас все отлично сложилась. Девчонка у тебя золотая. Да и ты вполне ничего, Блетти Блис. А что теперь?
– Вот! – горячо подхватил тот. – Что мне теперь делать? Я затем тебя и искал, чтобы спросить. Больше некого. Не в Граничную же полицию с такими вопросами идти.
– С какими вопросами? – искренне удивился Эдо. – Как вам жить? Ну так это кроме вас никто не решит.
– Решить-то – дело нехитрое, – вздохнул Блетти Блис. – Будь моя воля, я бы Нинку на Эту Сторону каждый день приводил. И она не против. Ну, это мягко сказано, что «не против». На самом деле ей у нас очень понравилось. Ужасно хочет вернуться туда.
