Флоренс нервно забарабанила пальцами по столу.
Натали посмотрела на Марту, не зная, как реагировать. Билл вернулся на свое место, крепко сжав зубы. Снаружи ярко сияло солнце, стояли первые ясные весенние дни. Солнечные лучи пробивались сквозь ткань штор в комнату, где горела люстра. Под стрехами крыши заливались птицы.
Марта знала, как теперь, в такой день, должна выглядеть клумба с маргаритками. Однако миновало шесть месяцев, а она до сих пор не посеяла там траву и не посадила маргаритки. Ничего, все сделают, когда он вернется. Все сделают вместе и вместе будут вспоминать Дейзи. Марте нравилось думать обо всяких мелочах, которые они будут делать вместе. Когда он вернется.
– Мама!
Марта поняла, что к ней кто-то обращается.
– Да? – встрепенулась она. – Прошу прощения, Натали. Продолжайте.
– Нам повезло. – Натали сделала глоток воды из стакана. – Мы обговорили дату суда. Полагаю, в других графствах или при других обстоятельствах нам бы предстоял судебный процесс или, как минимум, та или иная разновидность ареста, но в данном случае я совершенно уверена, что вас просто вызовут в суд магистрата и назначат условное наказание.
– На мой взгляд, не так-то это просто, – сказал Билл, осторожно взглянув на мать.
Флоренс недоверчиво произнесла:
– И больше ничего? После того… что случилось?
– Да. – Натали перевела взгляд с матери на дочь. – Вы удивлены, Флоренс. У вас для этого есть причина?
– Нет. Вовсе нет.
Флоренс скрестила руки на груди.
Марта не знала, что сказать Флоренс. У ее дочери давно покраснели веки, как будто она страдала экземой. Такое у нее бывало в детстве, у Билла тоже. А у Дейзи – нет. У Дэвида экзема давала о себе знать, когда он нервничал или переутомлялся. Марта купила ему специальную мазь у старого аптекаря в Бате. Такой мазью когда-то пользовалась Джейн Остин. Отличное средство, всегда помогало. Марта задумалась, осталась ли у нее еще эта мазь, и взяла на заметку, что надо проверить, посмотреть наверху.
– Будет небольшой штраф, и еще, миссис Винтер, вам придется оплатить судебные издержки. И все.
Марта кивнула, глядя в одну точку. В ее сознании беспорядочно вращались мысли. Она слышала, как Билл что-то говорит Натали. Та повернула голову к нему и сказала:
– Нечестную игру тут приписать не смогут, ибо отвечать не за что. У нас достаточно доказательств того, что имело место самоубийство. И, что более важно, у нас есть показания нескольких свидетелей – и я уверена, что вы эти показания поддержите, – о том, что в течение недель, предшествовавших смерти дочери, миссис Винтер испытывала сильнейший психологический стресс, и стресс этот большей частью был вызван поведением дочери. Ее психическое равновесие было нарушено.
– Это у Дейзи психическое равновесие было нарушено, – буркнула Флоренс, резко вытянув ноги под столом. – Она была безумна.
– Нет, Флоренс. – Марта стукнула кулаком по столу. – Не была.
Натали кашлянула.
– При всем уважении, для нашего дела важно именно состояние психики миссис Винтер. И мы выскажем уверенное предположение о том, что это сыграло важную роль в ее нехарактерном поведении.
Билл сидел, сложив руки на груди. Вид у него был такой, словно он стремится поскорее уйти.
– Значит, это все?
Марта сообразила: Натали – подружка Карен. Наверное, следовало пригласить другого адвоката. А Билл в последнее время стал странный – всеми пытался командовать, влезал куда надо и не надо и вообще вел себя как хозяин. Причем сам Билл всегда был уверен в том, что он – неудачник, что он и близко не станет таким, как Дэвид. Марте вдруг захотелось рассмеяться. Таким, как Дэвид, не дано стать никому, никому ни на небесах, ни на земле – или как там еще говорят в церкви.
– Что – все? – резко вопросила Флоренс.
Билл зыркнул на сестру.
– Полагаю, с этим делом все? Вопрос закрыт?
– Ты действительно так считаешь? – расхохоталась Флоренс. Она подалась вперед и постучала пальцем по столу рядом с Натали. – Натали, неужели в самом деле обсуждать больше нечего? Вы больше ничего не хотите нам сообщить?
– Флоренс, какой бы топор ты ни хотела заточить… – неприязненно начал Билл.
Флоренс развернулась и гневно посмотрела на брата.
– Заткнись, – свирепо проговорила она. – Просто, к чертям собачьим, заткнись, Билл. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
– Я-то как раз имею понятие, потому что именно я…
Флоренс прошипела еле слышно, словно они в столовой находились вдвоем:
– Я тебе сказала: заткнись. Ради бога, Билл, жалкий ты человек. Ты ведь не в курсе, да? – Она повернула голову к матери. – Он не в курсе, да?
Марта не знала, как ответить. То стихотворение… Давным-давно, в школе, они должны были заучить его наизусть. А теперь оно не выходило у нее из головы. Первая строчка заставляла думать о дороге к дому.
Дорога вьется ввысь на всем пути?
Дальше она вспомнить не могла. Она смотрела на Билла и Флоренс, а они смотрели на нее, и все трое – словно незнакомцы, посторонние друг другу люди, впервые встретившиеся в этой комнате. «Они ненавидят друг друга, да? Этот сдержанный мужчина с поджатыми губами и эта дикая, психованная женщина – кажется, они мои дети? Кажется… ну, не забавно ли?»
Она встала. Бедра болели, колени, распрямляясь, захрустели. В последнее время она чувствовала себя старой. Старой и хрупкой, построенной из костей, а не из плоти.
– Благодарю вас от всей души, Натали, дорогая. Вы останетесь на ланч?
Натали укладывала бумаги в пластиковую папку и взглядом с Мартой не встретилась.
– Спасибо за приглашение. Увы, мне нужно вернуться. Я свяжусь с вами после того, как снова побеседую с КПС.
– КПС?
– Королевская прокурорская служба.
– О, конечно. – Марта сплела пальцы и равнодушно осведомилась: – Печенья? Еще чая?
Натали покачала головой.
– Вы всегда очень гостеприимны, миссис Винтер. И хотелось бы задержаться, но не могу. Большое вам спасибо. Будем на связи. – Она посмотрела на часы. – Надеюсь, что в ближайшее время мы получим удовлетворительное заключение.
– А как насчет тела? – поинтересовалась Флоренс.
Марта вздрогнула.
– А оно тут при чем?
Натали несколько удивленно посмотрела на Флоренс.
– Вы имеете в виду тело Дейзи?
– Конечно. Если только в саду не закопан еще кто-то.
Билл в сердцах ударил ладонью по столу.
– Ради бога, Фло, почему ты сегодня ведешь себя как последняя с-с-с-сучка?
Последнее слово, произнесенное с сильным заиканием, повисло в тяжелой атмосфере, воцарившейся в столовой, и Флоренс впервые за весь день смутилась.
