Кэт переступила с ноги на ногу.
– Слушай, извини. Забудь про все это.
– Что же… что случилось с нами, Кэт? – проговорил Джо, повернувшись к ней. – На меня не похоже.
– Не похоже? То есть?
Он зажмурился и пожал плечами.
– Я не должен был. Я плохо поступил.
– Ты ведь знал, что она беременна, когда мы с тобой целовались.
– Да.
– Ну вот.
Джо был готов продолжать, но Кэт ему не дала.
– Как поживает Карен? – спросила она.
– Хорошо. Устает. Набрала вес. До родов еще пара месяцев, но она теперь ходит медленно. Говорит, что тяжело.
– Понятно.
– Она живет у меня.
– Да, я знаю.
Кэт припомнился голос Люси, когда та сообщила ей эту новость по телефону.
«Она просто взяла и переехала к нему, сразу после Нового года! Ни стыда ни совести! Похоже, они хотят перестроить старый коттедж Барба Флетчера!»
В тот день больше, чем когда-либо, Кэт порадовалась тому, что никто не знает, что они с Джо целовались.
«Тот, который со старым камином и здоровенным садом? Там еще туалет на улице, да?»
«Ну, Джо может себе это позволить. Он теперь как сыр в масле катается. Не могу поверить, что я устроила для него обзор в ресторанной колонке. Просто не могу поверить!»
«Но он этого заслуживает, – возразила Кэт. – Он действительно хорош».
«Верно, – буркнула Люси. – Подумать только, я в него втрескалась! О господи! В то самое время, когда он трахал Карен. В то самое время…»
В то самое время.
Кэт стояла рядом с Джо под открытым небом и понимала, что пора уходить.
– Мне бы лучше вернуться к бабушке, – сказала она.
– Прости, Кэт. Мне правда очень жаль. Я не хотел, чтобы так случилось.
Кэт сделала маленький шаг ближе к Джо. Он говорил очень тихо, она сомневалась, что верно расслышала его слова. Люк бегал кругами вокруг Джейми, держа в руке несколько листьев лавра и громко сообщая Джейми разные важные сведения:
– Я в школе в одной пьесе играю рыбку… Мы с Габриэлем ели говяжий бургер… Мы читаем книжку про машины…
– Хорошо, спасибо, – произнесла Кэт тоном школьной отличницы.
Джо опустил глаза, посмотрел на пакет с продуктами в руке, снова вернулся взглядом к Кэт.
– Ладно. Можно мне кое-что сказать?
– Что?
– Кэт, послушай, я все время думаю…
Потом, вспоминая этот день, она часто гадала, как он собирался закончить фразу. Но Джо просто замолчал. И дети не кричали, и никто не мешал, и не бог послал знамение, как это бывает в романтических комедиях. Просто замолчал. А потом сказал:
– Знаешь, наверное, нам пора.
– Что у тебя там? – ни с того ни с сего спросила Кэт.
– О! – Джо заглянул в голубой пластиковый пакет. – Мы с Джейми кое-что собрали. Гуляли и по пути нарвали… Дикий щавель, руккола, немного розмарина, кое-какие коренья. Вернусь в паб – хочу немного поэкспериментировать.
– А знаешь, где растет дикий чеснок? На холме, когда Айфорд перейдешь. Его там полно. Скоро уже можно собирать. А в мае в подлеске много батской спаржи.
– Не знал. Спасибо.
– Да. Тут много чего растет. Я когда-то собирала все это с… Не важно. Люк, пойдем! Нам пора домой!
– Домой? – Люк остановился и замер, совершенно потрясенный. – Ты же говорила, что мы на выходные приехали!
– Домой – в смысле, к бабуле, – поправила себя Кэт. – Нам нужно вернуться к бабушке и приготовить обед.
– Хорошо! – прокричал Люк.
– Ну, пока, – сказала Кэт Джо, желая проститься с ним на дружеской ноте. – Удачи тебе во всем.
Джо кивнул:
– И тебе. Спасибо.
Джейми подбежал к отцу и уткнулся головой в его живот. Джо притянул мальчика к себе и накрыл полами пальто.
Джейми несколько секунд стоял неподвижно, а потом выглянул из-под пальто и прокричал:
– Бууууу, папа!
Джо запрокинул голову и расхохотался. Кэт вдруг поняла, что ни разу не видела, чтобы он даже улыбнулся. Джо поднял сына на руки и крепко поцеловал. Повернув голову, он увидел, что Кэт и Люк стоят на месте, словно дети, которые ждут, чтобы их забрали домой после школы.
Кэт направилась к северному выходу из деревни. Она шла быстро, и резкий весенний ветер обдувал ее щеки. Люк с трудом за ней поспевал.
– А мы еще увидим Джо? – спрашивал он то и дело.
– Нет, – отвечала ему Кэт. – Мы возвращаемся домой. Завтра.
Домой.
На следующий день поезд был переполнен, и почти всю дорогу Люку пришлось сидеть у Кэт на руках, рядом с марокканкой, которая угощала Люка то питой, то кусочками кураги. Кэт думала о бабушке. Находиться рядом с Мартой было почти так же тяжело, как уезжать от нее, потому что помочь ей она не могла. Помочь ей не мог никто, и Кэт не понимала, что будет дальше.
Все они дружелюбно посмеивались над Люси из-за ее сентиментального отношения к Винтерфолду – к церемониям наград в Рождество, к пришпиленным к стенам спискам того, что она любит делать в каникулы. Но ведь сами они были не лучше, правда? Люси была просто-напросто самым честным и откровенным членом семейства. Она хотя бы говорила правду.
Поезд въехал в туннель под Ла-Маншем. За окнами пролетала тьма. Люк прижался лбом к стеклу и смотрел на мелькавшие фонари. Кэт строила планы. Она решила постоянно звонить бабушке и Люси, писать простые письма и мейлы – и пусть бабушка не хочет никого слышать. Она будет ездить в Винтерфолд хотя бы два раза в год – и пусть бабушка не желает никого видеть. И еще она будет помнить Левшу и пытаться вспомнить жизнь матери, а еще – не забывать о своих ошибках, чтобы не повторить их вновь. Она говорила себе о том, что скоро настанет лето и все будет по-другому.
Но потянулись недели, и Кэт была чуть ли не рада тому, что снова похолодало и начались дожди. Появилось оправдание для того, чтобы чувствовать себя несчастной.
Марта
Адвокат Натали, подруга Карен, была темноглазой и немного резкой. Марте показалось, что она даже чем-то на Карен похожа.
– У нас хорошие новости, – сказала Натали, разложив на обеденном столе бумаги. – В общем, если коротко…
– Могу я открыть шторы, прежде чем вы начнете? – Билл поднялся. – Тут темновато.
– Все нормально, – сказала Марта. – Не надо открывать.
– Но ведь очень темно, ма.
– Билл, мама сказала: не надо открывать шторы. Если она так хочет, пусть так и будет.
