На самом деле совратить его было непросто. Потом она решила, что если будет играть роль плохой девчонки, то начнет и сама в это верить. Но так не получилось. В общем, сама придумала и устроила всю эту грустную историю, и теперь оставалось только плыть по течению, пытаясь извлечь из случившегося хоть что-то хорошее.
Воспоминания заставили Карен поежиться. Она взяла из жестяной коробки печенье и обмакнула его в кружку с чаем, который ей налила Шейла.
– О, прекрасно. Спасибо, Шейла.
С тех пор как Карен перебралась к Джо, сразу после Рождества, Шейла была очень к ней добра. А ведь вряд ли радовалась, что ее звездный шеф-повар обзавелся пышущей гормонами, бездомной, беременной подружкой всего через четыре недели после публикации в ресторанной колонке «Daily News».
Да, забавно все получилось, если подумать. Сначала Люси несколько недель кряду болтала про этого дядьку с работы – какой он старый, да как он от нее без ума, и прочее, и что он все время обещает, что напишет обзор про «Дуб», а Карен ей не верила – опасалась, что Люси по уши втюрилась в Джо.
Порой Карен гадала, осознает ли сама Люси, насколько кардинально ей удалось все изменить. Просто-таки все. Обзор вышел через неделю после похорон Дэвида, в субботу, первого декабря. Его копию в рамке повесили над стойкой в пабе.
«…В кулинарии Джо Торна, молодого скромного шеф-повара, который два года учился под руководством Жана-Мишеля Фоллана в «Ле Жарден» в Лидсе, мы видим самое лучшее, что есть сегодня в британской кухне. За кажущейся простотой блюд скрывается чрезвычайная сложность их приготовления. Прессованная ветчина, рулетики из лосося со свекольным привкусом, равиоли с козьим сыром – все это звучит просто, да так оно и есть, потому что это меню не для снобов, созданное ради того, чтобы ослеплять. Скорее, это меню для загородного ресторана, расположенного, волею судеб, в пабе, ровеснике Гражданской войны, в идиллическом уголке Сомерсета, неподалеку от Бата. Продукты покупают у местных поставщиков – по старинке, реалистично, без досконального выяснения состава кормов и прочего занудства. Оформление паба превосходное, атмосфера, за которой орлиным взором следит хозяйка паба Шейла Коупер, – дружелюбна, гостеприимна, старомодна. И есть в ней доля волшебства. Взять хотя бы букетики из бутонов роз на столиках и сливовую наливку, которую мне предложили после еды. На следующую неделю я снова заказал себе столик там. Трудно перехвалить это замечательное заве-дение».
Все произошло на редкость быстро. Люди немедленно начали заказывать столики для ужинов и рождественских вечеринок. На шесть, восемь, десять человек. Потом – ланчи в выходные, потом – заказы на праздники, аренда кабинетов, обслуживание корпоративов. К Рождеству все места были зарезервированы на две недели вперед, и хотя Шейла и Джо ждали, что в январе активность пойдет на спад, этого не случилось. В деревне начали ворчать по поводу того, что автомобили перекрыли главную улицу и что к стойке теперь не протиснуться из-за орды лондонцев, поэтому некоторые стали уходить в «Зеленого человечка». Но Джо уверял Карен, что он этих посетителей вернет. Если понадобится, они купят поле позади дома Тома и Клавер и превратят его в огород и автостоянку. Может быть, станут устраивать вечера только для местных жителей, которым потом приходил домой счет в виде муниципального налога, и каждому нужно было только заказать столик, и поужинать можно было вдвоем на сорок фунтов с вином.
Джо был полон планов. И Шейла тоже. Карен жила рядом с ними и улыбалась, глядя на их энтузиазм. Между тем бесконечная зима прошла, и дни стали более влажными и долгими, а тело Карен начало разрастаться и тянуть ее книзу. Она понятия не имела, что ждет ее впереди. Она слишком сильно боялась задавать себе этот вопрос и старательно избегала ситуаций, где кто-то мог ее об этом спросить.
От Билла она ушла после Рождества. Со дня смерти отца он превратился в робота – в человека, который с утра надевал пальто, шел на работу, занимался пациентами, а вечером либо спешил в Винтерфолд, к матери, либо садился в кресло и слушал старые выпуски передачи «Полчаса Хэнкока»
[96]. При этом он смотрел в одну точку и барабанил пальцами по подлокотнику кресла. Карен старалась чем-то помочь: ходила за покупками для Марты, отвечала на звонки и письма. Но Люси с ней не разговаривала, Флоренс бесследно исчезла, а Кэт вернулась в Париж. Карен волновалась – было видно, что Марта с потерей не справляется. В ней появилось нечто странное – даже в том, как она стала разговаривать, какие слова употребляла. В кое-что из того, о чем она рассказывала, Карен не верила. Ей казалось, что Марта не в себе.
Она пробовала поговорить с Биллом, спросить у него, что он об этом думает, чего он хотел бы к чаю, что хотел посмотреть по телевизору, а он всякий раз отвечал что-то вроде: «Не знаю, Карен. Делай что хочешь».
В канун Нового года Билл сидел перед телевизором, держа в руке стакан с джином и тоником. Под слоем кубиков льда лежала толстая четвертушка лайма. Он всегда предпочитал лайм лимону, точно так же, как Марта и Дэвид. Это было нечто чисто винтеровское. На столе в Винтерфолде даже посреди зимы стояла коричневая блестящая керамическая миска с зелеными лаймами, похожими на драгоценные камни. Карен остановилась у мужа за спиной, нервно сплетая и расплетая пальцы.
– Билл, Билл?
Он обернулся, и она увидела в его глазах слезы, заметила, что у него остановившийся взгляд. На самом деле он вовсе не смотрел телевизор.
– Да.
Он прокашлялся и встал. Их разделял диван.
– Думаю, мне стоит переехать, – сказала Карен. – Я просто хотела узнать, что ты об этом думаешь. – Последовала пауза; Карен так боялась ответа Билла, что поспешно продолжила: – Думаю, нам нужно какое-то время пожить врозь. Чтобы ты понял, как относишься ко всему этому. А сейчас у тебя столько дел…
Билл покачал головой.
– Нет, все не так, Карен.
Он аккуратно поставил пустой стакан на полку. Карен нравилось, как осторожно и старательно он все делает, какие у него точные и тихие движения, как уютно он обживает свое пространство, как безопасно и надежно она себя чувствовала рядом с ним.
Карен прижала ладони к глазам, чтобы он не увидел ее слез.
Билл тихо проговорил:
– Я думаю, что тебе стоит переехать, потому что тебе надо понять, чего ты хочешь. Я не могу сделать тебя счастливой, это ясно. Я любил тебя. Если ты хочешь уйти, думаю, лучше уйти. У нас ничего не получилось, верно? – Он запрокинул голову, его глаза скосились к переносице, губы искривила неловкая усмешка. – Риск был с самого начала, правда? Но, думаю, рискнуть все же стоило. – Тут он обошел вокруг дивана и сжал ее руку. – Тебе есть куда уйти?
Карен стиснула зубы, чтобы Билл не увидел, как она не готова уйти. Она ни гостиницу не забронировала, ни подруге не позвонила… Впрочем, подруг у нее теперь не было.
