– Из тех, у кого все есть. Он юрист, у него милый домик в Йорке. Водит большущую «Subaru», покупает, что пожелает. Джейми учится в частной школе… всякое такое. – Джо пожал плечами. – У ее матери теперь своя квартира – Йен купил. Он просто волшебник.
– Разве ты не счастлив за нее, за Джейми?
– Конечно, счастлив, – нетерпеливо кивнул Джо. – Конечно.
– А тебе не приходило в голову, что, если бы не встреча с тобой, не рождение Джейми, ее жизнь могла бы сложиться гораздо хуже? Что она могла сойтись с каким-то мерзавцем, и кто знает, чем бы это закончилось?
– Джемма – женщина крепкая, – буркнул Джо.
– Я тоже была довольно крепкая, когда познакомилась с Оливье. У женщин порой попросту нет выбора – затягивают обстоятельства. Моя мама ушла из дома, когда мне было всего несколько недель. – Кэт прикоснулась к руке Джо, отчаянно желая, чтобы он ее понял. – Наверное, ей было больно; раньше я об этом не задумывалась, я вообще думала только о себе. Маме казалось, что у нее нет выбора, и это ужасно. Мы живем в сексистском мире. Мы убеждаем девочек, что главное – это внешнее благополучие, а потом они не удивлены, когда с ними обращаются как с дерьмом.
– Твоя бабушка тебя никогда в таком не убеждала.
– Конечно, нет. Но я выросла без матери и отца. – Голос Кэт смягчился. – И мне по-настоящему хотелось нравиться людям, всю жизнь хотелось. Хотелось, чтобы приехала мама и сказала, что любит меня и будет заботиться обо мне, а она не приехала. Думаю, так и становятся человеком, который отчаянно ищет одобрения. – Ее глаза затуманили слезы; Дейзи все еще обладала властью над ней, однако Кэт чувствовала, что эта власть ослабевает. – Послушай, Джо, я хочу сказать только одно: возможно, ты спас Джемму от чего-то худшего. Ты пришел и полюбил ее, и ты подарил ей Джейми. У тебя родился сын. А Карен… она и мой дядя изначально друг другу не годились. Думаю, она тебя слегка использовала. Или ты так не считаешь?
– Я тоже ее использовал, – вздохнул Джо. – Жить здесь, без Джейми… – Он что-то смахнул со лба, и Кэт заметила, как по его лицу пробежала тень эмоций. – Я был ужасно одинок. А Карен, если что-то наметила для себя, действует решительно…
Кэт не хотелось слушать, как Карен хороша в постели. Она вообще не хотела думать о том, что кто-то другой прикасается к Джо, обнимает его. Этих радостей ей хотелось только для себя. Оставить бы все как есть. Как есть – в этом безлюдном теплом зале, и чтобы садилось солнце, и чтобы они оба сидели возле барной стойки в своем собственном, совершенно нормальном мире.
Однако очарование уже начало рассеиваться. Кэт допила вино.
– Что ж, Карен повезло. Повезло в том плане, что ты хороший парень, Джо. И я уверена: у вас все получится. – Она подвинула бокал в сторону. – А мы будем друзьями, да?
Сказала – и сама была потрясена тем, какая это вопиющая ложь. Ей хотелось, чтобы Джо стряхнул с себя бремя ответственности и сказал бы: «Я хочу тебя, Кэт. Хочу прямо сейчас. Я оставлю Карен, пусть она рожает сама по себе, она справится. Мне хорошо с тобой. Я это знаю, и ты это знаешь. Я запру дверь паба, закрою шторы, мы с тобой ляжем на пол, и это будет самый лучший секс в твоей жизни, Кэтрин Винтер. Это будет секс с разметавшимися волосами и вздыбленной землей, а потом мы будем жить с Джейми и Люком, и нарожаем еще детей, и будем выращивать зелень, готовить еду и любить друг друга каждый день. И будет так, как положено быть».
Она едва заметно улыбнулась и протянула руку. Джо сжал ее и с чувством потряс.
– Спасибо тебе огромное, Кэт, – сказал он и чуть иронично усмехнулся. – Хорошо иметь друга. Честно. Спасибо за… за понимание.
– Конечно, – кивнула она.
Кэт возвращалась в Винтерфолд, сгорая от стыда и влюбленности. На едва успевших зазеленеть полях тени становились длиннее. Приближался вечер. Теплый ветерок ласкал и успокаивал Кэт. В зеленых изгородях расцветал шиповник, слегка покачивались ростки батской спаржи. Кэт нарвала немного, чтобы на следующий день взять с собой на работу. Она представила себе лицо Джо, как он обрадуется, увидев эти ростки, и улыбнулась. Она понимала, что им не суждено быть вместе. И хорошо. Она понимала – почему. После всего, что случилось, Джо мог стать ей другом – и это больше того, на что она могла рассчитывать. Их отношения с каждым днем теплели.
Подходя к дому по подъездной дороге, Кэт увидела Люка и Марту. Люк играл в мяч, а прабабушка то обрезала цветы, то пила чай из кружки и ходила от стола к клумбам и наоборот. Услышав шаги Кэт, она обернулась.
– Детка! Как славно, что ты вернулась. Люк, беги в дом и принеси маме кружку для чая. И кусок пирога.
Люк убежал, а Марта пошла навстречу Кэт.
– Ну, как все прошло?
– Хорошо, – ответила Кэт. – Очень… хорошо.
Марта пытливо на нее посмотрела.
– Он славный, – сказала она.
– Очень славный, – сердечно отозвалась Кэт. И заметила, что выражение лица ее бабушки стало печальным. – Все хорошо.
Марта покачала головой.
– Никак не могу связаться с Флоренс. И Джим не может. – Губы Марты вытянулись тонкой ниткой. – Ее мобильный не отвечает, а городской вообще не работает. И ни у кого нет от нее никаких вестей.
Флоренс
Ночью после возвращения домой Флоренс спала так, будто потеряла сознание, а когда проснулась – от воя сирены автомобиля на улице и чьего-то крика, – состояние у нее было затуманенное, похожее на похмелье. Казалось, голова набита сырым песком. Как сквозь пелену, она разглядывала свою крошечную спальню, больше похожую на комнатушку горничной. И тут увидела маленькую поцарапанную пластиковую бутылочку, по самое горлышко набитую малюсенькими белыми таблетками. Вспомнив вчерашний вечер, она внимательно прочла надпись на этикетке.
Марта Винтер
Таблетки магнезии
По 2 таблетки в день при запорах
Срок годности до 09/12/12
НЕ ПРЕВЫШАТЬ УКАЗАННУЮ ДОЗИРОВКУ
Постер для выставки Мазаччо на стене напротив кровати за годы выцвел настолько, что фигуры на нем выглядели как зеленовато-желтые призраки. На холодном каменном полу валялись разрозненные машинописные листки. Флоренс повернулась на бок и часто заморгала. «Она, судя по всему, выдающийся эксперт в своей области, и ваша циничная попытка эксплуатации ее познаний, ваша наглость и откровенное предательство вызывают откровенное возмущение».
Флоренс медленно села и обратилась к призракам на постере.
– Доброе утро!.. Я с тобой разговариваю, – сказала она фигуре Адама. – Да-да, с тобой. Ой, как грубо с твоей стороны! Ну что ж, не обращай на меня внимания.
Сидя на краю постели, она поболтала ногами и потянулась. Затем встала и сварила себе кофе.
Письмо от Питера лежало вместе с остальной почтой на «свадебном» сундучке. За ночь листок с письмом свернулся в трубочку, как будто пытался скрыться, кануть в небытие. Флоренс собрала почту: письма, журналы, приглашения, рекламные листовки – все, кроме открытки от Джима, – и выбросила в мусорное ведро.
