— Чё, сильно плохо выглядим?
— Очень, особенно я.
— Слушай, я, кажется, обмочилась от страха.
— Да какая теперь разница! — ответила ей подруга, пока их души поднимались ввысь.
— Ну, как-то неудобно получилось.
— Неудобно ей, — промолчала душа рядом. — Всё, подруга, земные проблемы нас больше не касаются, баста, мы мертвы.
— Так-то да, но мы же не совсем мертвы, вон разговариваем даже. И спина у меня больше не болит.
— А чему у тебя болеть? Тела-то нет.
— И то верно.
— Зин, а ты чего так спокойно воспринимаешь, что умерла?
— А смысл истерить?
— Смысла нет, конечно, но для порядку-то нужно, наверное.
— Клавдия, прекращай ерунду нести, лучше смотри по сторонам и ищи карету на тот свет, или светлый тоннель — мы как бы должны предстать перед Всевышнем.
— А не рано? Я думаю, мы ещё тут должны немного побыть, проститься с близкими подругами, поприсутствовать на своих похоронах и уже потом уйти на небеса, ну или…
— Не в вашем случае… — прервал размышления Семёновны чей-то скрипучий голос.
Глава 3
— Это ещё почему? — развернули в сторону звука свои астральные тела старушки. Когда увидели, кто это говорил — растерялись: перед ними был скелет в чёрном балахоне с косой в руке, его пустые глазницы невероятно нервировали.
— Ух ты ж… — первой отмерла Семёновна. — Всегда думала, что это всего лишь миф…
Смерть не стала говорить, что специально для них такой образ выбрала. Она в общих чертах знала, с кем придётся иметь дело, поэтому рассчитывала на устрашающий эффект, надеясь, что это проймёт почивших, и они сразу пойдут на сделку.
— Не подскажете, любезная, почему это не в нашем случае? — перешла Захаровна к делу, предчувствуя неладное.
— С превеликим удовольствием. Вам дан шанс исправить грехи в новых телах в другом мире.
«В чём подвох?» — задались старушки вопросом, понимая, что просто так такой шанс не дают. Обязательно жди какой-то подлянки — сами много раз такое проворачивали. Поэтому тут же начали искать причину отказаться от столь «щедрого» предложения.
— Какие ещё прегрешения?! — якобы возмутилась Семёновна, а сама судорожно стала подсчитывать свои грехи — интересно же, сколько она их совершила.
— Я сказала — грехи, а не прегрешения.
— А их много? — продолжая считать в уме, поинтересовалась старушка.
— Очень, — закинув косу на плечо, ехидненько ответило пособие для изучения анатомии.
«Тьфу ты, сбилась!» — ругнулась Семёновна, сбившись из-за её ответа.
— Огласите весь список, а то что-то я за собой такого не припомню, — влезла в их разговор Захаровна.
К такому повороту смерть была явно не готова, она же рассчитывала за эффект неожиданности, потому их прошлую жизнь просмотрела поверхностно. В связи со сложившейся ситуацией она приняла решение начать с грехов, которыми подвержены если не все, то многие.
— Чревоугодие.
— Это не грех, — начала Захаровна, — а спасение окружающих — когда мы голодные, уж больные злые.
— Хорошо, а как насчёт шантажа? Тоже скажете — не грех?
— Разумеется, — продолжила защиту Захаровна, — это акт возмездия, вернее, восстановления справедливости. Они воровали, а мы заставляли их путём шантажа потратить награбленное на пользу народу.
Смерть потеряла дар речи от такого ответа, но тут же взяла себя в руки и перешла в атаку:
— Но вы же и себе деньги брали! — продолжала настаивать.
— Это проценты и возмещение расходов, которые мы потратили для организации благого дела, — влезла Семёновна, — И ещё — мы как бы работу чужую выполняли, так что нам премиальные причитаются за старание.
У смерти отвисла челюсть в прямом смысле слова — такой наглости она не ожидала. Кое-как вернула отвившую часть на место и продолжила обвинительный процесс.
— Прелюбодеяние, — пошла она ва-банк, смотря на Семёновну.
— Чего? — возмутилась та. — За восемьдесят четыре года пять мужиков — и это прелюбодеяние?! Я бы это назвала строгим постом!
— Шесть, — поправила она Клавдию. — И ещё, если не в браке, то — да!
— Семёновна, откуда шестой взялся, я только о пятерых знаю? — удивилась подруга.
— А что о нём говорить-то? Там печалька, причём полная, — отмахнулась от пояснений обвиняемая.
— Тогда какой это грех? Это благой поступок, своего рода благотворительность, — тут же нашлась сторона защиты.
— Допустим, а как насчёт пятерых? — не унималась смерть.
— А это была тренировка, — парировала Захаровна.
— Допустим, те четверо, что были до печальки — тренировка, а пятый уже после был, — не унималась обвинительная сторона.
— Так она же боялась потерять навыки, вдруг вновь придётся пожалеть убогого.
— Ладно, — сделала вид, что согласна со стороной защиты.
— Как насчёт тебя? — в упор смотря на Захаровну пустыми глазницами, спросила смерть. — Расизм — это, между прочим, тоже грех. Мужик так тебя любил, а ты его из-за того, что он армянин, отвергла. Целых шестьдесят лет ходил за тобой!
— Протестую. У нас с ним разные весовые категории, я ж его одной рукой придавлю, не говоря о других частях тела. Так что, многоуважаемая, я радела о его здоровье.
«Финиш», — подумала смерть. Такого бредового разговора она еще никогда не вела. Решила попробовать угрозы.
— Если не согласитесь, будете лет сто призраками народ пугать.
— Подумаешь, мы и при жизни это делали, так что принципиальной разницы не видим, — парировала Захаровна.
Смерть поняла, так просто бабушки-одуванчики — а вернее, бабушки-кактусы — на сделку не пойдут, а значит так легко, как она думала, не получится, и приготовилась торговаться. Но вот в этом она сильно заблуждалась — торговаться старушки умели с размахом — с их то опытом и не выбить выгодные для них условия?! Так как постоянная практика словесных перепалок с покупателями советского периода выработала у них уникальную способность довести практически до предынфарктного состояния или нервного тика любого оппонента, который имел глупость вступать с ними в торг. Таких уникальных «переговорщиков», какими были советские работницы торговли, скорее всего, уже нельзя встретить.
— А если я скажу, что вам силы ведьм дадут? — решила она применить другую тактику.
Услышав это, бабушки вначале хотели сказать — эка невидаль, да у нас на земле каждая вторая ведьма, но когда смерть продолжила…
— И мир тот волшебный…
Это старушек заинтересовало, но они решили не показывать этого. Их задумка — выбить из соблазнительницы побольше бонусов, так как пока они препирались, бабушки смекнули, что призраки ничего не кушают, а это для них почти ад.
