Несколько минут я обдумываю идею, но потом решаю, что это будет уж чересчур странно, даже учитывая всю необычность двух моих параллельных жизней.
Поднявшись в спальню, я стремительно принимаю душ и переодеваюсь, достаю из кладовки дорожную сумку, швыряю в нее одежду и белье, темные очки, сандалии… Достаточно хорошо знаю себя, чтобы понимать: я не отправлюсь в какое-нибудь холодное место. Солнечный свет. Мне необходимо поднять лицо к солнцу и почувствовать, как оно согревает мою кожу. Набив кое-как сумку, я волочу ее вниз, а потом ищу в ящике кухонного шкафа свой паспорт. Он в конверте вместе с паспортом Фредди, и несколько мгновений я прижимаю оба их к груди, представляя, как мы стоим в очереди в аэропорту, в волнении крепко держась за руки. Я не осмеливаюсь сейчас открыть паспорт Фредди; мне необходимо остаться в текущем состоянии ума, в том, которое намерено унести меня куда-то вдаль. Не могу дождаться утра. Даже час – слишком долго. Я вызываю такси и тащу сумку по дорожке, чтобы встретить машину на улице. Бросаю в почтовый ящик Агнес немного денег и наспех нацарапанную записку: чувствую себя обязанной попросить ее присмотреть за Турпином, хотя кот все равно практически живет у нее, и ему совершенно плевать, дома я или нет. Больше мне некому оставлять записки, чтобы предупредить о внезапно напавшем на меня безумии. Маме отправлю сообщение, когда определюсь, куда именно ехать. Пока просто заперла дверь и села в такси. Не могу избавиться от ощущения, что кто-то или что-то вот-вот остановит меня, схватит за руку и потребует остаться. Этого, разумеется, не происходит. Я предоставлена самой себе. Я капитан собственного корабля, хотя и понятия не имею, куда мне плыть.
Озадаченно стою в зоне отправления и таращусь на табло. Только теперь, когда я очутилась здесь, проклюнулись первые признаки сомнения. По правде говоря, я уже чувствую себя выбитой из колеи. Что я тут делаю? Одна в аэропорту, с поспешно собранной сумкой, полупустым пузырьком розовых пилюль и паспортом… Никто не знает, что я здесь. Могу развернуться и отправиться домой, и это будет самый умный шаг. Это соблазнительно; я обдумываю такую возможность. Куда ни посмотрю, я вижу пары и семьи, уставших детей с планшетами, девушек, веселящихся в баре на чьем-то девичнике… Я определенно не желаю оказаться там, где проходит чей-то девичник. Не знаю, что делать, и потому просто застыла на месте, позволяя людям течь мимо меня, болтая и оставляя за собой запах духов из беспошлинного магазина…
– Милая, все в порядке? – спрашивает кто-то сзади.
Я оборачиваюсь и вижу охранника.
– Вы тут уже довольно долго стоите, – поясняет он. – Нужна помощь?
У него немолодое усталое лицо, как будто ему всего пара лет до пенсии. Наверное, он хочет узнать, не нужно ли мне найти дорогу к стойке регистрации, но наш разговор может послужить и более серьезной цели. Он этого не знает, однако охранник только что стал вторым членом команды на моем корабле.
– Вообще-то, да, – отвечаю я. – Куда бы вы отправились, если бы могли уехать прямо сейчас?
Тед – имя написано на бейджике – бросает на меня недоуменный взгляд; вопрос его озадачил.
– Домой? – предполагает он.
За моим коротким смешком скрывается отчаяние: ответ в корне неверный.
– Нет, я имею в виду – в путешествие. Если бы вы могли куда-то улететь прямо сейчас, куда бы вы отправились?
Он оценивающе смотрит на мою сумку, потом на меня. Интересно, что он думает? Что я удираю от полиции? Бросила кого-то у алтаря? И с запозданием начинаю опасаться, что обратилась за подсказкой к тому, к кому следовало бы обратиться в последнюю очередь: этот дядька вполне может меня задержать. Его рука лежит на рации на его поясе, на пальце поблескивает толстое обручальное кольцо.
– Ну, – тянет он, – я, наверное, полетел бы туда, где хорошая связь, чтобы можно было сообщить кому-то о том, где я нахожусь.
Это звучит по-отцовски; он явно почувствовал расположение к растерянной девушке.
– Ладно, – соглашаюсь я, потом снова киваю в сторону табло с расписанием рейсов. – Так куда именно?
Тед вздыхает, как будто и вправду предпочел бы отправить меня домой, и советует:
– Вам лучше проверить, куда есть билеты. Пойдите к кассам, а на табло смотреть незачем.
Он показывает в ту сторону, где вдоль стены выстроились билетные кассы, освещенные красными и желтыми лампочками.
– А-а, понимаю, – говорю я обрадованно.
Кассовых кабинок много, с дюжину или даже больше, так что я задаю Теду другой вопрос:
– Какой номер, от одного до двенадцати?
Он качает головой:
– Шестой.
Шестой. Не хуже любого другого.
– Спасибо, Тед, – благодарю я с легкой неловкостью, как будто мне следовало бы обнять его или сделать что-то в этом роде. – Мне бы… ну, вы понимаете.
Он отступает в сторону и машет рукой.
– Вам вон туда, – говорит он. – И не забудьте позвонить домой.
Я киваю. Он прав. Нужно позвонить, по крайней мере, маме. Пока не осмеливаюсь – боюсь, она отговорит меня от поездки, я даже не успею оторваться от земли. Позвоню завтра, тем более что сейчас маме, скорее всего, не до меня: она пытается поскорее добраться из Озерного края домой, чтобы увидеть внучку.
Прекрасно. Номер шесть. Я подхожу к кассам и иду вдоль них, мысленно отсчитывая. Первая касса – «Юнайтед эйр». Вряд ли я смогу отправиться в США без визы и предварительного заказа билета, так что это в любом случае не подходит. Вторая касса – «Эйр Франс». Это слишком близко; не могу быть уверенной, что мама не примчится следом за мной. Кроме того, это Париж… Третья касса – Куба. Слишком далеко. Я хочу, конечно, уехать, но не на такое же расстояние. Четвертая – Эмираты. Хм… Вряд ли блеск и роскошь Дубаи – это то, что мне нужно сейчас. Пятая касса – Африка. Ладно… Шестая касса сияет оранжевыми и красными приветственными огоньками. Почти маня. Индийские линии… У меня что-то дергается внутри. Я, вообще-то, представляла себя где-нибудь в Португалии или на Балеарских островах, но теперь Индия внезапно кажется мне более привлекательной. Она достаточно далеко, чтобы до меня не добралась мама, и при этом отличается от всего здешнего, как раз то, что мне нужно… хотя до этой самой секунды я этого и не знала.
Вообще никогда не представляла, что отправлюсь куда-нибудь в одиночестве и уж тем более в незнакомые мне места.
Некоторые из касс закрыты на ночь, но, как нарочно, в индийской кассе сидит парень. Он поднимает голову и ловит мой взгляд.
– Могу чем-то помочь? – спрашивает он с улыбкой.
Он кажется доброжелательным, и я подхожу ближе.
– Думаю, мне хотелось бы отправиться в Индию, – говорю я немного медленнее обычного, как будто испытываю слова на вкус.
– Прекрасно, – кивает молодой человек. – И куда именно в Индии вы намерены полететь?
– Ох, – выдыхаю я, чувствуя себя немного глупо. – Ладно. Ну… а куда я могу попасть быстрее всего?
