Дом привлек нас не только расположением. Мы осматривали его в выходной, ранним весенним утром, и солнце как раз поднялось на идеальную высоту для того, чтобы показать нам медового цвета камень и глубокое окно эркера. Мы оценили террасу, и даже странная планировка дома нас не отпугнула. Здесь не было ни одной прямой стены или двери, что лишь добавляет очарования, доказывала я каждый раз, когда Фредди стукался лбом о низкую притолоку кухонной двери. Мне нравилось думать, что этот дом всеми своими облезшими досками и уютным беспорядком похож на коттедж Кейт из фильма «Отпуск по обмену». Именно этот образ я старательно поддерживала, отыскивая всякую всячину на гаражных распродажах и блошиных рынках. Периодически Фредди пытался обуздать меня, поскольку предпочитал вещи более современные. Однако эту битву он всегда проигрывал: мой сорочий глаз обожал симпатичные вещицы и выхватывал их в любой мешанине.
Пару дней назад, когда я заставила себя одеться и дойти до винного магазина, чтобы пополнить запасы алкоголя, я вдруг поняла, что не хочу возвращаться домой. Я впервые почувствовала такое с того самого утра, когда мы получили ключи. От моего сердца откололся еще один кусочек при осознании того, что это здание больше не мой дом. Я никогда бы и не подумала о том, чтобы продать его, но в тот момент словно отдалась течению, пошла в противоположном направлении и дважды обогнула детскую игровую площадку, прежде чем смогла пойти в сторону дома. А потом, как ни странно, едва очутившись внутри, утратила желание выходить снова. Я сплошное противоречие, нечего и удивляться, что мои родные жутко беспокоятся обо мне.
Это был наш дом, а теперь он стал моим, хотя мало было радости в том, чтобы в двадцать восемь лет освободиться от ипотеки, если при этом я осталась и без Фредди тоже. В свое время по совету нашего финансового консультанта мы оформили при покупке дома совместный полис страхования жизни. Мысль о том, что с кем-то из нас может что-то случиться до того, как мы расплатимся за дом, выглядела смехотворной. Просто нам очень нравилось считать себя предусмотрительными.
Я постаралась выбросить из головы эти мысли, потому что почувствовала: я снова близка к слезам. Фредди вопросительно смотрит на меня.
– Ну, теперь ты как? В порядке? – Он берет меня пальцами за подбородок и поглаживает щеку.
Я киваю и поворачиваю голову так, чтобы прижаться губами к его ладони, а он целует меня в макушку.
– Ты моя девочка, – шепчет он. – Я люблю тебя.
А мне захотелось, пусть даже это выглядело бы недостойно, вцепиться в него, умолять не покидать меня снова, но я не стала этого делать. Если это мои последние воспоминания о нем, я хотела бы запечатать их в своем сердце навсегда. Так что я встаю, берусь за лацканы его пиджака и заглядываю в его прекрасные, такие знакомые синие глаза.
– Фредди Хантер, ты – любовь всей моей жизни. – Я стараюсь произнести эти слова отчетливо и убедительно.
Он целует меня:
– Я тебя люблю больше, чем Киру Найтли.
Фредди мягко смеется, это ведь наша шутка. Мы выбрали для себя любимых актеров.
– О, так сильно? – Я округляю глаза, потому что мы всегда начинали с этого и двигались дальше; в случае Фредди это была Кира, в моем – Райан Рейнолдс.
– Именно так.
Выходя из спальни, он посылает мне воздушный поцелуй.
Внутри меня опять вскипает паника, обжигающая и желчная, и я впиваюсь пальцами ног в доски пола, чтобы удержаться на месте и не побежать следом за ним. Слышу его шаги на лестнице, стук закрывшейся парадной двери и тут же спешу к окну спальни, чтобы увидеть, как он почти бежит к углу улицы. С запозданием открываю окно, сражаясь со старыми задвижками, зову его, хотя и знаю, что он меня не услышит. Зачем я его отпустила? Что, если никогда больше его не найду? Ногти впиваются в подоконник, взгляд не отрывается от спины Фредди. Я почти ожидаю, что он растает, но этого не происходит. Он просто поворачивает за угол и теряется во внешнем мире, спеша на встречу с каким-то корпоративным кофейным клиентом, к девушке на четвертой платформе, во все те места, где я не могу быть.
Наяву
Пятница, 11 мая
Лицо у меня мокрое, во рту пересохло. Ощущаю нечто вроде вкуса крови. Хватаю телефон, смотрюсь в него, как в зеркало, обнаруживаю, что отчаянно искусала нижнюю губу. На ней даже остались отпечатки зубов, она распухла, как будто мне неудачно вкололи ботокс. В общем, я не в лучшем виде. Фредди, без сомнения, счел бы меня похожей на смешную рыбу-пузырь.
Фредди. Я закрываю глаза, ошеломленная гиперреализмом собственного сна, или что уж там это было. Я могу лишь сравнить это вот с чем: зайдя в магазин электротоваров, вы вдруг видите новейший, самый навороченный телевизор, из тех, за которые отдают целое состояние. Цвета у него ярче, изображение резче, звук чище. Это бриллиант технологии, это будто смотреть кино в супершироком формате. Нет. Это словно попасть в фильм. Все слишком реально, чтобы быть ненастоящим. Фредди был жив, и он принимал душ, и опаздывал на работу, и в очередной раз повторил шутку о Кире Найтли.
Напрягаю мозг, пытаясь выудить из памяти какое-нибудь упоминание о кофейном клиенте, вспомнить, что говорил о нем Фредди до того, как умер. Уверена, что такого не было; выглядит так, словно Фредди последние пятьдесят семь дней жил за какой-то завесой, продолжая ежедневные дела, не замечаемый остальным миром.
Меня снова одолевает желание попытаться заснуть, вернуться и найти Фредди, вернуться к той жизни, в которой его сердце продолжает биться, но в том мире он уже ускользнул на встречу, блеснув запонками и улыбкой. И как это ни странно для человека, который накануне не желал ложиться в кровать, я сейчас чувствую полное нежелание вставать. Мне требуется добрых пятнадцать минут, чтобы убедить себя в самой возможности покинуть спальню. Хотя особого выбора у меня нет. Сегодня суббота, а это значит, что скоро придет Элли.
Наяву
Суббота, 12 мая
– Мне снился Фредди. – Я сжимаю чашку с кофе обеими руками, скорее для утешения, чем для тепла.
Элли медленно кивает.
– Мне он тоже то и дело снится, – говорит она, размешивая сахар в своей чашке.
Меня передергивает от разочарования. То, что произошло со мной, слишком интимно для подобного разговора.
– Я скорее удивилась бы, если бы он тебе не снился.
– Вот как? – Я пристально смотрю на нее, желая, чтобы сестра подняла голову и сосредоточилась, потому что это очень важно. – Но со мной это в первый раз случилось.
Элли смотрит на кухонные часы:
– Ты готова?
Мы собираемся на завтрак к маме. Делаем это почти каждое субботнее утро, перед тем как я отправляюсь на могилу Фредди.
Думаю, это мамин способ добавить смысла в мой уик-энд.
Элли делает вид, что не замечает моих непричесанных волос и вчерашней футболки. Это одна из футболок Фредди. И волосы распущены тоже для него; ему нравилось, что они длинные, потому я уже несколько лет их не подстригала. Они, конечно, не доросли до ягодиц, но постепенно стали одной из моих особенных черт. Лидия, подруга Фредди, блондинка с длинными волосами…
