– Спасибо, что и ты постарался, – отзываюсь я.
Я имею в виду темную рубашку Джоны и его попытку причесать волосы. Он куда лучше себя чувствует в потрепанных джинсах и футболке, так что наблюдать его в парадном виде – настоящий шок. Он тоже кивает, потом касается ладонью моей спины и тянется к дверце машины:
– Пойдем. Мы сможем.
– Ты прекрасно выглядишь, – говорю я, стараясь не оставить на щеке Доун след губной помады, когда целую ее.
Ее взгляд устремляется к Джоне. Она сжимает мои руки:
– Спасибо, что пришли. Я понимаю, это должно быть нелегко.
Она имеет в виду, что мы одновременно планировали свои свадьбы и взволнованно бегали по магазинам для новобрачных во время перерыва на ланч. Я изображаю на лице решительную улыбку и в ответ пожимаю ее руки.
– Да я за все сокровища мира не пропустила бы этого! – заявляю я совершенно серьезно.
Доун все это нелегко далось. Ее мать умерла, когда та была совсем малышкой, а остальные родственники не могли себе позволить приехать из Плимута. Затем трудностей в жизнь Доун добавила мачеха – она всегда выражала сомнения в способности падчерицы достичь чего-либо.
– Все наши уже вон там, в том углу. – Доун кивает на компанию сослуживцев, сидящих за одним столом.
Они сегодня выглядят не как всегда, нарядны, с супругами или друзьями. Райан первым замечает меня и хватает два стула от ближайшего стола. Он действительно добрейший из парней. Не могу пока классифицировать его как мужчину: он до сих пор живет с родителями и тратит на видеоигры столько же времени, сколько на многочисленных девушек, которым назначает свидания.
– А вот и она! – Фил запечатлевает поцелуй на моей щеке; на нем яркий красный галстук-бабочка. – Джона! – восклицает он, с энтузиазмом встряхивая руку моего друга.
Они встречались несколько раз, когда школа заказывала зал в городском общественном центре, и, конечно, все знают о тесной связи Джоны с Фредди. Это одна из неизбежных частей жизни в сонном захолустном городе – большинство людей знают друг друга если не по имени, то хотя бы в лицо. Фредди предпочел бы переехать в какой-нибудь город с яркими огнями и большими квартирами, как это сделали многие его коллеги-космополиты, но мы купили дом здесь, потому что я хотела оставаться рядом с мамой и Элли.
Джулия улыбается, когда мы присоединяемся к ним. Она смотрится царственно в черно-белом, а Брюс, ее болезненно застенчивый супруг, ловит мой взгляд и тут же быстро отводит глаза.
– Выпьешь? – тихонько спрашивает Джона.
Я благодарно киваю. Джона тут же предлагает выпить и всем остальным, и Райан вскакивает, чтобы помочь ему у бара. Тут он с некоторым запозданием оглядывается на меня и знакомит со своей подружкой.
– Лидия, это Оливия. – Он кивает ей и мне. – Оливия, это Лидия.
Я не уверена, но мне кажется, что я заметила небольшую паузу перед тем, как он произнес ее имя, словно порылся в собственной памяти и убедился, что ничего не перепутал.
Сажусь рядом с невероятно хорошенькой Оливией и делаю комплимент ее безупречным и ужасно длинным ногтям, светло-голубым, в тон крошечному платью.
– Давно знакома с Райаном? – завожу я беседу.
– Не очень, вообще-то, – отвечает она, потягивая через соломинку коктейль. – Мы встретились на одной мыльной вечеринке.
Я не знаю, что на это сказать. Я никогда не бывала на мыльных вечеринках – даже не знала, что они вообще случаются где-то, кроме Балеарских островов.
– Забавно, – наконец выдавливаю я.
Оливия кивает, шумно помешивая в бокале кубики льда.
– А ты как познакомилась со своим парнем? – спрашивает Оливия, взглядом следя за Джоной у бара.
Я на мгновение ошеломлена.
– Джона?..
Я все еще пытаюсь сформулировать, что именно означает для меня Джона, когда Оливия снова заговаривает:
– У него отличная задница. – Она смеется. – Извини.
– Мы не пара, – качаю я головой. – Он просто мой друг.
Оливия смотрит на меня как на откровенную лгунью:
– Ну да, конечно.
– Серьезно! – Я хмурюсь. – У него есть подруга, а я…
Совершенно не хочу углубляться в это. Джона уже некоторое время изредка встречается с Ди, без лишнего шума, но тем не менее. К счастью, Оливия теряет интерес к теме.
– Ладно, как скажешь.
Не думаю, что она мне верит, но не настаиваю, поскольку это выглядело бы еще хуже, будто я чувствую необходимость оправдываться. Наверное, я просто ее не понимаю. Моя способность общения пострадала, и это еще одно следствие того, что я слишком много времени провожу в одиночестве. К тому же меня спасает от необходимости объяснений Сьюзан, жена Фила, которая слышала все, потому что сидит по другую сторону от Оливии.
– Правда, Доун сегодня прямо как картинка? – говорит она, наклоняясь к нам.
Я пытаюсь молча дать ей знать, что благодарна. Сьюзан появляется в нашем офисе по крайней мере раз в неделю и часто приносит всякие вкусности, которые печет или покупает для Фила, а заодно угощает всех нас. Мы все очень любим ее; а уж как я люблю ее сейчас! Разговор меняет направление, и этого хватает до тех пор, пока Джона и Райан не возвращаются от бара с подносами, уставленными стаканами. Я вскакиваю, чтобы Райан мог снова сесть рядом с Оливией, – не желаю разлучать юных влюбленных. Райан пытается возражать, и на мгновение наши взгляды встречаются, и мы оба внезапно кое-что понимаем: ни один из нас не хочет сидеть рядом с его подружкой. Очевидно, дни Оливии сочтены, а учитывая то, что она таращилась на Джону, а не на Райана, когда те стояли у бара, не думаю, что кто-то из них окажется так уж разочарован. И тем не менее она пока подруга Райана, и он садится рядом с ней.
– Все в порядке? – тихо спрашивает Джона, всматриваясь в меня.
Его рука спокойно лежит на спинке моего стула, и я благодарна ему за то, что он рядом. Джона из тех людей-хамелеонов, которые умеют вписаться в любую компанию и искренне интересуются тем, что говорят другие. Наверное, именно поэтому он хороший учитель. Он действительно слушает людей и не ищет постоянно возможности повернуть разговор на собственную особу.
– Спасибо, да. – Я делаю глоток холодного совиньона.
– И как тебе Оливия? – почти шепчет Джона, уткнувшись в свой стакан с пивом.
Я удивленно смотрю на него:
– А что?
Он тихо смеется:
– Райан сказал, что уже дважды на этой неделе пытался порвать с ней, но она не понимает. Он просто жуть как ее боится.
– Могу себе представить, – киваю я, поглядывая на эту парочку.
Ногти Оливии скользят по шее Райана, неторопливо, по-хозяйски.
Я невольно смеюсь, когда Райан замечает, что мы смотрим на него, и через плечо Оливии одними губами взывает: «Помогите!» Джона поднимает стакан, а я беспомощно пожимаю плечами. Такой урок каждый парень должен выучить сам.
