– Ты умница. – Мама улыбнулась. Гвен не увидела, но сразу почувствовала эту улыбку. – Ну, а теперь идем, хочу узнать, как дела у остальных.
Она пошевелилась, но Гвен не отпустила.
– Погоди! – умоляюще зашептала она, цепляясь за маму. – Расскажи… ну… что-нибудь. Остальные подождут!
Мама улыбнулась и легла удобнее.
– Ладно, дорогая. Хочешь послушать сказку?
Гвен закивала изо всех сил, и мама начала:
– В давние-давние времена… Ты знаешь, каким был мир до появления золотой магии?
– Я думала, магия была всегда.
– Ой, ну конечно нет. Мир был таким… унылым. Полным бед, голода, грязи, войн и тупого бесконечного труда. Но в нем были волшебники, удивительные люди, которые могли творить чудеса: иногда злые, иногда добрые, а иногда и то и другое вместе. Их очень редко видели, почти никто не верил, что они существуют на самом деле, но мы с сестрой верили. Мы с ней близнецы. И мы очень любили все волшебное.
– Как дети Барда? Но она ведь на тебя не похожа!
– О, она специально поменяла внешность, чтобы ничто не напоминало ей обо мне. Мы жили здесь, на острове, и, как ты понимаешь, с такой скудной природой особого изобилия не дождешься. В деревнях никто не думал о счастье, только о том, как выжить, не голодать, не умереть от болезней, и все смеялись над тем, что мы вечно о чем-то мечтали. Наши родители были простыми, измученными работягами, неспособными любить нас так сильно, как нам хотелось. И мы, наверное, стали бы такими же, как все вокруг, но однажды, когда нам было по лет семнадцать, вот как тебе, мы встретили волшебника.
Мамина кожа начала мягко светиться, и в пещере стало чуть светлее. Похоже, эти воспоминания были счастливыми – Нил ведь говорил, что магию можно ткать и из собственной памяти.
– Этот волшебник никогда раньше не видел близнецов и был очарован тем, какие мы непохожие по характеру, хоть и одинаковые внешне. Сестра была умной, и храброй, и блестяще спокойной. А я любила животных, игры и цветы, а еще верила в чудеса, хотя наш мир был совсем для них не создан. – Мама крепче прижала Гвен к себе. – Волшебник спросил, чего бы нам хотелось, и ответ у нас был наготове! Нам хотелось самим творить магию, и он, посмотрев, какие мы разные, дал нам способности: слабенькие, шуточные, простые, как игрушки. Он сказал: «Ваша магия будет похожа на вас». Не думаю, что он верил, будто мы всерьез чего-то добьемся, от женщин в те времена многого не ждали, но мы скоро поняли: чем сильнее становились моя доброта и радость и ее ум и храбрость, тем больше мы могли. А мы были очень, очень упрямые и вечно друг с другом соревновались. Каждая хотела доказать, что ее магия лучше, и мы забыли обо всех своих обязанностях, о семье, друзьях, рыбалке и козах. – Она тепло улыбнулась, и свет от ее кожи стал чуть ярче. – Мы совершали удивительные вещи, придумывали все новые способы поразить друг друга. О нас стали говорить в деревне. Я сама была так счастлива, когда делала людей счастливее! А потом вдруг заметила, что те, кому помогает моя сестра, лишаются радости окончательно – мрачные, умные и холодные, они познавали мир, размышляли и грустили, а я хотела, чтобы никто больше никогда не печалился. – Ее лицо омрачилось, и свет вокруг сразу поблек. – Шли годы, и постепенно магия пропитала нас настолько, что из людей мы превратились в силы, в идеи, в сгустки волшебства. Мы к тому времени уже совсем поссорились, и, когда мои силы возросли, я заманила ее сюда и заперла, чтобы она никогда больше не заставляла никого грустить. – Темнота сгустилась, хотя, казалось бы, куда темнее. – Я сделала это ради всех и уверена, что поступила правильно.
– А вдруг ты ошиблась? – шепотом спросила Гвен.
Она не любила Тень, но представила ее запертой в этой пещере так надолго и помрачнела.
– Я стараюсь об этом не думать, – негромко ответила мама. – И вообще старалась о ней не думать – очень, очень долго, пока она не явилась ко мне в тот день. Она накопила сил и подбила какую-то несчастную женщину, родившую нелюбимого ребенка, ее отсюда выпустить. – Мама сильнее сжала плечо Гвен. – А ведь дети – это самое чудесное, что есть на свете, это счастье и будущее! Все сотни лет, что я присматривала за миром золотой магии, который создала, мне было так жаль, что я уже больше не человек, а значит, не могу завести своих детей.
– В смысле? – не поняла Гвен. – А я?
Мама нежно коснулась ее головы.
– Самый главный вопрос – это с чего начать историю. Твоя началась еще до меня, дорогая. – Мама помолчала. – Даже в мире золотых народов и доброго волшебства одни люди были добрее других. Я находила малышей, которых кто-то обидел или которые потеряли родителей, всех несчастных и одиноких, и брала их к себе, иногда несколько сразу. Я растила из них золотых волшебников, чтобы знания о нашей магии не прерывались, а если видела, что способностей совсем нет, находила ребенку хороших бездетных родителей, мечтающих о потомстве. – Гвен похолодела, и мама страстно прошептала: – К тому моменту, как я нашла тебя, одиноких детей уже почти не появлялось, детка. Золотая магия была повсюду, люди стали добрее и лучше, я добилась всего, чего хотела! – Она нашарила руку Гвен и сжала. – Мне не положено сильно любить, потому что тогда становится грустно расставаться, а грусть ослабляет аниму. Но у меня к тому времени уже давно не было детей, а у тебя были такие явные способности к магии, и еще ты была веселой и славной и так сильно любила меня, что я… Малышка, любовь – это очень больно, когда она слишком сильная. Вот из-за нее мы тут и оказались. Ты умеешь ее испытывать очень полно и ярко, меня всегда восхищала эта твоя способность. – Она подумала и успокаивающе, искренне сказала: – Я бы тебя ни за что не отдала. Воспитывала бы сама и была бы рядом, пока нужна тебе. Даже до твоей старости, если бы ты захотела.
Почему-то именно последние слова убедили Гвен, что все это не розыгрыш или недоразумение.
О, ну что за бред: она не родная дочь? Ерунда какая-то! Такое могло произойти только с какими-нибудь неудачниками, но уж точно не с ней. И все же…
– А Маг? Мальчик, который был учеником какого-то волшебника, – пролепетала Гвен, пытаясь как-то осмыслить масштаб катастрофы. – Он тоже твой?
– Ну нет. Всегда бывали те, кто занимал должность главного мага, и обычно они были далеко не из лучших. Настоящие волшебники путешествуют и, если где и останавливаются подолгу, как мы с тобой в Чаще, никем не командуют. Наша задача – просто тихонько делать людей счастливее, а почести и слава этому только мешают. Истинное золото всегда ищет темноту, чтобы осветить ее, а не валяется там, где и так светло.
Гвен всхлипнула. Да ладно, ну нет, нет, не может быть! Ну как же так! Грусть надавила ей на ребра изнутри, как будто в грудь запихнули камень. Мама молчала, словно прислушивалась к чему-то далекому.
– Как много повсюду Тени, – прошептала она. – Всего десять лет прошло, а она теперь повсюду. Мир был таким чудесным, когда я прогнала из него все страдания, гнев, печаль и боль, но без моего присмотра все так быстро развалилось.
