— Вот оно! — и Лалита указала на серебряное ведерко.
Лорд Ротвин осторожно вынул бутылку изо льда и налил золотистый напиток в бокалы. Один он протянул Лалите, другой оставил себе и произнес:
— Мы должны выпить за то, что мы снова вместе! Нечто в его голосе заставило Лалиту потупить взор.
— Не выпить ли нам за наше счастье? — продолжал его светлость.
— Мне… мне бы хотелось, — шепотом ответила девушка. Лорд Ротвин поднял бокал.
— За наше счастье отныне и навеки!
Лалита сделала крошечный глоток, и ей показалось, будто солнечный лучик скользнул ей внутрь. Немного стесняясь, она предложила:
— Присядьте, пожалуйста, я хочу так о многом расспросить вас, но, если вы устали, мне бы не хотелось утомлять вас.
Снова наполнив свой бокал, лорд Ротвин ответил:
— Я и не думал уставать, но, если мы должны выговориться, я готов сесть поудобнее и начать беседу. А не сесть ли нам поближе друг к другу, как мы это сделали в хижине лесорубов?
Лалита с радостным изумлением подняла глаза на супруга. Не дожидаясь ее ответа, лорд Ротвин устроился на кровати рядом с Лалитой, так что спиной он также возлежал на
подушках, а ноги его были вытянуты поверх одеяла вдоль кровати. Лалита почувствовала, как по спине ее поползли мурашки.
Когда они возвращались в карете с пристани, он тоже прижимал ее к себе, но в тот день Лалита была слишком напугана и взволнована, чтобы думать о чем-либо интимном. Но теперь она вполне отдавала себе отчет в том, что без ума от супруга и от его близости, и ей было бы очень тяжело подавить в себе естественные желания.
— Итак, с чего мы начнем нашу беседу? — спросил лорд Ротвин.
— Умоляю, расскажите, как вы разыскали меня.
— Я проснулся в два часа с чувством, что вы зовете меня.
— Значит, вы и вправду слышали меня! — воскликнула Лалита. — Именно в это время я молилась и призывала на помощь Господа и вас!
— Когда я проснулся, — продолжал лорд Ротвин, я услышал, что за вашей дверью скулит Монарх.
Хозяин дома продолжил свой печальный рассказ и дошел в своем повествовании до того момента, как Генри и Эльзи были подкуплены ее мачехой. При одном упоминании имени женщины, которая так долго унижала и мучила ее, Лалиту передернуло.
— Я так и знала, что это она! — воскликнула девушка. — Я так и знала, что она не простит мне то… что вы не остались с Софи, когда она приехала в Рот-Парк. Она не успокоится… пока не сведет счеты со мной!
— Ну, уж это ей не удастся! — заверил лорд Ротвин жену.
— Но она уже пыталась сделать это и не оставит своих попыток, — печально произнесла Лалита.
— После того как я помог офицерам береговой охраны схватить команду корабля, который занимался неблаговидным промыслом, — продолжил свое повествование лорд Ротвин, — они взяли под стражу владельца корабля и еще двоих. Владелец, несомненно, является главой преступной организации, которая промышляла похищением и переправкой несмышленых девушек.
— Так вы поймали его! — воскликнула Лалита. — О, как я рада!
— Когда он был пойман и разоблачен, а несчастные девушки разъехались по своим деревням, я навестил миссис Клементе на Хилл-Стрит.
— Миссис… Клементе? — запинаясь, переспросила Лалита.
— Она никогда не была замужем за вашим папой, — объяснил лорд Ротвин. — Некоторое время назад я предпринял розыски и самостоятельное расследование, потому что из случайно оброненных вами фраз вырисовывалась весьма неприглядная картина.
— Так… вы поняли… что она заняла мамино место? — прошептала Лалита.
— Я догадался обо всем, что она совершила, в частности о том, что она выдавала Софи за законную дочь вашего отца и так и представила ее обществу. Но больше вам не надо ее бояться, — предупредил супругу его светлость. — Она умерла.
— Умерла! — всплеснула руками Лалита.
— Я предупредил ее, что полиция уже выписала ордер на ее арест, что ей предъявлено обвинение в мошенничестве, наказанием за что является ссылка, и другое обвинение в похищении людей и эксплуатации малолетних в аморальных целях, наказанием за что является смерть. — Помолчав, лорд Ротвин продолжал: — Так или иначе, чтобы избежать упоминания вашего имени на процессе, я дал миссис Клементе возможность бежать, пока за ней не явилась полиция. Некое судно должно было сегодня отплыть в Южный Уэльс, и я сказал старой мошеннице, что если она успеет скрыться до прихода полиции, то наказание ждет ее лишь в случае возвращения в страну.
— И она… согласилась? — с дрожью в голосе спросила Лалита.
— У нее не было выбора, — отозвался супруг, и по его тону девушка поняла, как он был разгневан.
— Я проводил ее до пристани, — стараясь сдерживаться, рассказывал его светлость. — Судно было готово к отплытию и уже стояло на середине реки. Последних пассажиров, среди которых была и миссис Клементе, доставляли к борту корабля на лодке. Я продолжал следить за ней, чтобы точно знать, что она не пустилась на очередную грязную хитрость. Но, как только лодка достигла борта судна и сверху спустили веревочную лестницу, миссис Клементе выбросилась из лодки.
Лалита вскрикнула.
— Было время отлива, но ни миссис Клементе, ни ее соседи по лодке судя по всему не умели плавать…
— Она утонула! — одними губами прошептала Лалита.
— Спасти ее было невозможно. Ее быстро уносило волнами прилива на середину реки, и прежде чем кто-либо понял, что случилось, тело миссис Клементе скрылось под водой.
Лалита не могла прийти в себя. Лорд Ротвин нежно обнял ее и прижал к себе.
— Кошмар кончился! Вам больше нечего бояться! Теперь я знаю, кто вы, я знаю, что ваш отец был уважаемым человеком, а вашу мать нежно любили все соседи.
Лалита чуть слышно всхлипнула.
— Они оба хотели бы видеть вас счастливой, и обещаю — вы будете счастлива.
— А Софи? Что случилось с Софи?
Лалите показалось, что лорд Ротвин весь сжался, перед тем как ответить:
— Сначала я хотел заставить Софи уехать вместе с матерью, но затем, принимая во внимание, что когда-то она была дорога мне, я дал ей позволение выйти замуж за сэра Томаса Вернсайда.
— Но… как она сможет… он ужасен…
— Она согласилась, — успокоил жену лорд Ротвин. — Кроме того, Вернсайд признался мне, что он больше не имеет ни сил, ни средств, чтобы жить в Лондоне, поэтому он заберет жену в свое поместье на севере страны и вряд ли он когда-нибудь приедет сюда.
Лалита, помолчав секунду, сказала:
— Но… ведь вы… любите ее… Она такая… красивая… Через довольно продолжительное время лорд Ротвин ответил:
— Вчера вечером я спросил вас, что вы считаете более красивым, шедевр Рубенса, который висит над камином, или наброски, которые я вам подарил. И вы сказали мне, что эти карандашные наброски вдохновляют вас и вы душой чувствуете их.
