— Что ж, сегодня я увижу её и приму решение, возраст её позволяет становиться женой без промедления, но меня волнует брачная ночь, если ты говоришь, что она юна и хрупка…
— О, я ничем не могу помочь тебе, Аралан, законы Дальних Земель я изменить не могу, да и ты тоже. Так что придётся ей пройти через это, как проходили все ваши Царицы. Тебе известно, что мы порой бессильны перед законами сильнее, чем поданные наши.
— Правда в словах твоих, друг мой.
Он смотрел на будущую Царевну Эльиинг и не слышал дыхания своего, только гулкий, громыхающий звон собственного сердца. Шёлк соскользнул с тела Эльиинг, и жар, подобно которому никогда, за всю жизнь его, не испытывал Аралан, затопил тело его.
Он медленно подошёл к девушке, что буквально источала страх наряду с ароматом благовоний, и провёл рукой по волосам её, которые искрились в свете свечей. Кожа её действительно была нежна, словно роса… Аралан смотрел на синюю венку на шее и желал поцеловать её, прикоснуться губами, но разум его подсказывал, что прикоснувшись хоть раз к телу её, он уже не остановится, никакие законы и правила не остановят его, и он возьмёт тело Эльиинг, не дожидаясь брачной ночи.
— Повтори, что ты сказал, — Аралан ещё раз посмотрел на главного евнуха, который был в его покоях и трясся от того, какую весть принёс Наследнику.
Такого не было на веку его, и на веку предшественника его, такого не было никогда за историю Дальних Земель, или скрывалось настолько тщательно, что никто не помнил подобного.
— Повтори!
— Юная Эльиинг не невинна, Наследник Аралан.
— Это точно? Она слишком юна и хрупка.
— Это точно, нет никаких сомнений в этом.
— Ты можешь сказать, как давно?
— Нет, но её женские дни прошли, могу точно сказать, что чрево её не понесло, кто бы ни был в лоне этой девушки, забрав её невинность, она не беременна.
— Ты знаешь, что делать…
— Да, Наследник, — евнух коснулся секиры на поясе своём, — когда?
— Сейчас… нет смысла ждать.
Евнух поклонился и двинулся к дверям, украшенным ковкой из металла с изображениями боёв и побед Царей Дальних Земель.
— Стой, — Аралан в два шага догнал евнуха, — кто знает об этом?
— Никто, Ваше Высочество, я сразу пошёл к вам.
— Ты не сказал никому из рабынь, служанок, не поделился секретом с другом своим или наложницей моей?
— Нет, — глаза евнуха расширились и долго ещё смотрели на меч, что пронзил тело его. Наследник Аралан умел убивать.
— Уберите это, — всё, что произнёс Наследник страже, когда открыл двери покоев своих.
— Аралан, всё имеет границы, ты убил евнуха прямо в покоях своих! — Правящая Царица ходила по зале советов и в возмущении повышала голос на Наследника и сына своего. — Ты убил евнуха в своих покоях! Что он сделал?
— Нарушил закон.
— Какой именно?
— Слишком долго шёл, громко говорил, плохо подготовил одну из наложниц, выбери сама.
— Ты должен сдерживать гнев свой, Аралан! Недопустимо подобное! В своих покоях… Аралан, если бы ты уже не был мужчиной, я бы приказала пороть тебя, содрать с тебя шкуру, может, это научило бы тебя терпению!
— Хорош будет Наследник в брачную ночь с содранной шкурой, мама, — усмехнулся.
— Принеси жертву Главной Богине, проси её благословить ваш брак, если кровью омыт день до свадьбы твоей.
В храме было пустынно, Аралан принёс жертву недрогнувшей, привычной рукой. Мысли его были потеряны. Впервые за долгое время он не понимал, а может, это был первый раз за всю жизнь его, правильно ли он поступил и собирается поступить. Насколько страшна будет кара Главной Богини…
Его не заботила смерть евнуха, но жизнь юной Эльиинг — да.
Аралан не мог взять в жёны не невинную девушку, но и отправить её на смерть он не мог тоже. Он не мог нарушить закон Дальних Земель и Главной Богини, но и отказаться от юной Эльиинг он тоже не желал. Судьба её будет страшна и лишена всякой радости.
Впервые сердце его дрогнуло, и сомнения обрушились на дух его.
Злая насмешка Главной Богини. Даже наложницы были невинны, все, как одна. Аралан был единственным мужчиной в жизни каждой из своих женщин, каждой, с кем делил ложе… и он должен взять в жёны не невинную? Будь она сотни раз дочь Элтелилора. Возможно ли это?
— Вижу сомнения в сердце твоём, мальчик, — Аралан поднял глаза на Верховную Жрицу.
— Сколько зим тебе? Когда я был ребёнком, ты была здесь и была стара.
— Когда отец твоего отца был ребёнком, я была здесь, я не помню, сколько мне зим, слишком стара я, память подводит меня.
— Отец говорил, ты и ему говорила так.
— И отцу твоему отца, и его отцу…
— Что мне делать, Жрица? В смятении разум мой, дух и сердце. Я поступаю, как не должно мужчине и не должно Наследнику Дальних Земель.
— Кровь должна пролиться, мальчик.
— Я знаю это.
— Эту кровь пролить должен ты, ты должен быть причиной крови.
— И это я ведаю.
— Ты уже пролил кровь. Народ обмануть несложно, сложно обмануть сердце своё, мальчик, сложно сердцу твоему будет принять решение твоё и смириться с ним, усмирив гордыню свою, но палач всегда в твоём распоряжении.
— Такое уже было? Такое случалось, разве может мужчина взять в жёны…
— Стара я стала, мальчик, память подводит меня.
И исчезла, словно не видели глаза Аралана Жрицу так же близко, как руку свою.
Сон не шёл к Наследнику, слушал он, как суетились рабы, приезжали посланники далёких стран, слышал, как собирается простой люд на площади, а потом пустеет площадь эта в ожидании шагов по шёлку будущей Царевны Эльиинг, жены мужа своего Наследника Аралана. Видел, как прошла юная Эльиинг к ступеням храма, и только тогда принял решение своё.
О котором жалел не одну ночь и не один день, но и изменить его не мог, как и не смог принять того, что жена его была не невинна…
Аралан вздрогнул, когда увидел на брачном ложе Эльиинг, она была прекрасна, насколько может быть прекрасна юная дева, и напугана, подобно загнанной лани на охоте, под стрелами охотников. Наследник зажал в руке кровь, чтобы обмануть народ, но не себя.
Он следил внимательно и видел синеватые губы и лицо, настолько бледное, словно жизнь уже покинула тело Эльиинг, когда, опустившись на колени, она дёрнула шёлковый пояс халата его. Аралан подавил злость в себе, что далось ему с трудом, подобно самой страшной схватке с могучим соперником. Он желал юную жену свою и ненавидел её и ужас, которым наполнялся взгляд её, когда его губы коснулись сухих губ её. Не целовал, прикоснулся, чтобы отпрянуть и сделать то, что предписывал ему закон Дальних Земель и Главной Богини и обмануть, пойти против того и другой.
