Гонсало стоял и смотрел вслед давно отъехавшему автомобилю, ведомому одним из работников Вальдивиа, до тех пор, пока не услышал донёсшийся из пристройки плач младшей из дочерей Сэльмы.
– Мигелито, – очнулся он. – Где Мигелито? Хесус, Лусиана, Хуан, где Мигелито, чёрт вас возьми?
– Мигелито у себя, сеньор, – сказала выскочившая на крыльцо Лусиана. – Не выходит из комнаты и не ест ничего. Вы уж поговорите с ним.
– Ну вот, ещё чего!
Гонсало смог произнести ничего не значащую фразу, глядя на лежавшего ничком на своей кровати Майкла, хотя ему хотелось сказать нечто совершенно другое, доброе и утешительное. После безуспешных попыток вспомнить правильные слова он решил не мучиться и, шумно вздохнув, сразу приступил к делу.
– Что мы теперь будем делать, Мигелито? – заговорил он. – Нет, я не про то, как мы будем дальше жить, хотя честно – я и не знаю, как. Но я сейчас о другом хотел поговорить. Тут доктор сказал, что мамита умерла от… ну… короче… она отравилась!
Апатично лежавший на кровати Майкл вдруг сильно оживился, вскочил и с такой горячностью кинулся к Гонсало, что тот отпрянул.
– Вот-вот, я так и знал, что Инес её отравила, – громко зашептал он. – Она и тебя убьёт, вот увидишь.
– Эй, спокойно, – попытался остудить его пыл Гонсало. – Это мы ещё посмотрим, кто кого убьёт тут. И про Инес… да, дура она, я знаю, что дура, но говорить, что она отравила мамиту, нельзя. Как это отравила? Кто ей позволит, дуре? А вообще… если даже и так, то она должна сама признаться. Вот.
– Как ты себе это представляешь? Она что, сама придёт к тебе и скажет: «Я отравила мамиту, Гонсалито, иди и посади меня в тюрьму?» – спросил Майкл.
– Нет, так не пойдёт. Давай сделаем, как сказал доктор. Отвезём мамиту… – Гонсало сглотнул воздух на последнем слове, потом взял себя в руки. – Давай отвезём мамиту в Сальтильо. Доктор сказал – надо вскрытие сделать. Оно и покажет, отчего и как.
– Давай. Бензин у нас уже есть, этот тупой Хесус всё-таки съездил на бензоколонку, – сообщил Майкл, но тут же сменил тон и растерянно спросил: – А как её везти, она же мёртвая?
Покачав головой, Гонсало стал терпеливо разъяснять сложившуюся ситуацию, одновременно гордясь тем, что обретённый жизненный опыт и какие-никакие знания всё-таки дают ему преимущество перед этим маленьким командиром.
– Вот смотри. Сначала я должен позвонить, нет, я лучше съезжу, так вернее будет, в город. Там я найму машину скорой помощи или машину полицейскую закрытую, посмотрим, как получится. Потом вернусь, мы загрузим мамиту на носилки и повезём в Сальтильо. Но прежде мне ещё надо будет позвонить доктору, чтобы он нас принял у себя, ну и в полицию, наверное… Вот.
– Так чего же ты сидишь? Давай иди быстрее, а я сейчас позову Хуана. Или ты сам поведёшь машину, без него? Давай думай быстрее, какой же ты медленный, Гонсало!
– Так… Слушай… А ведь уже много времени прошло. Да и ночь же на дворе. Я вот чего думаю… Может, мне сначала позвонить? Только вот куда?
– Как куда? Звони просто в справочную, они скажут тебе нужный номер. И почему у тебя нет мобильного телефона? У Инес есть. И у всех он есть. И у… – тут он запнулся, но с видимым усилием заставил себя продолжить: – У мамиты он есть… то есть был. Там лежит, в её комнате, я сейчас принесу. Да у нас и домашний телефон есть!
Майкл побежал за трубкой, а на пороге комнаты тут же возникла Инес.
– Ну что? Договорились до чего-нибудь? – спросила она как ни в чём не бывало.
– Иду звонить в неотложку, – буркнул в ответ Гонсало. – Будем делать вскрытие в Сальтильо. Надо выяснить…
Прервавшись на полуслове, Гонсало посмотрел на жену тяжёлым взглядом.
– Малец с ума сходит, отчего это его мамита вдруг взяла и померла? Может, её тут кто-то отравил? Надо бы выяснить…
– А что это ты так на меня смотришь? – спросила Инес после секундного замешательства. – Если думаешь, что это я, то дудки. Я тут ни при чём. Жрала она всё подряд, вот и сожрала, наверное, какую-то гадость.
Гонсало почувствовал, как в нём закипает ярость. Рука потянулась к поясу, где всегда ждал своего часа остро наточенный нож, и Гонсало даже успел наполовину вынуть его из ножен, но разум взял верх, да и время для разборок было совсем уж неподходящим.
Выразительно хмыкнув, он двинулся к выходу, а Инес ничего не оставалось, как спешно ретироваться подальше.
Она чувствовала себя на грани паники. Слово «экспертиза» прозвучало как гром среди ясного неба. Инес знала это слово, слышала его столько раз, когда смотрела по телевизору сериалы, герои которых доверительно сообщали с экрана, что мертвецов вскрывают для того, чтобы найти убийцу.
– Немедленно беги и отними у Мигелито мобильник. И телефонный провод тоже перережь, – зашептала она на ухо вертевшемуся неподалёку Хесусу. – Скажи, что… ну придумай что-нибудь. Что денег нет на телефоне или что испортился. Пока он будет искать другой, беги к Хуану и скажи ему, что хозяин не в себе и надо бы его сначала успокоить. Пусть он его напоит текилой или вином. Или дури даст, что ли… Гонсало не хочет никуда звонить, я же вижу, просто боится Мигелито. Давай-давай, чего стоишь, как столб, ты, небесная кара!
Хесус повертел головой в разные стороны и исчез. Но Провидение дало в тот день иной расклад и без усилий Хесуса решило стоявшие перед Инес задачи посредством нагрянувшего в поместье Мигеля Фернандеса.
– Пресвятая Дева и Иисус, посмотрите, с кем я живу?! Идиотка, всегда была идиоткой, я же говорю – всег-да!
Так громко Мигель давно не кричал. Он не успел зайти в дом после двухдневной поездки, как Мария-Луиза прямо с порога сообщила, что не далее как сегодня звонил Гонсало, и Мигель, переваривая новость, уже битых полчаса бегал по комнатам, яростно хлопал дверьми и швырял подвернувшиеся под руку предметы.
С грохотом разбилась о стену новая ваза, и Мария-Луиза поняла, что рассердила мужа по-настоящему.
– Я не придала значения его звонку, – лепетала она, перемещаясь вслед за мечущимся, как зверь в клетке, Мигелем и не обращая внимания на летавшие по воздуху вещи.
– Что?
Мигель наконец услышал уже сто раз повторенную ею фразу.
– Что ты сделала? Не придала значения? Ты подняла трубку, там оказался Гонсало, он попросил меня к телефону, и ты «не придала этому значения»?!
– Он так небрежно говорил, что я даже растерялась, – тут же придумала оправдательную версию Мария-Луиза. – И даже не попрощался, швырнул вот так трубку – и всё. Я даже слова не успела вставить. Ты представляешь, Мигелито, вот даже слова не успела…
Но Мигель уже не мог и не хотел её слушать. Накинув яркую майку, которую он успел снять с себя, когда вернулся, он выскочил из дома, мысленно благодаря бога за то, что Панчито ещё не уехал к себе.
