– Подожди. Дай договорить. Среднее не в плохом смысле, как нечто аморфное, непонятное. Среднее в том смысле, что ты одинаково желанен и для мужчин, и для женщин. Такой стопроцентный андроген, но не просто андроген, в смысле клинический гермафродит, а одинаково соблазнительный для всех – и для мужчин, и для женщин. Я уже давно наблюдаю за тобой, когда мы занимаемся любовью. Смотрю исподтишка, – тут она возбуждённо хихикнула, – как двигаются твои бёдра во время секса или как ты сексуально раздвигаешь ноги в момент, когда я делаю тебе минет, как прогибаешь спину, когда я провожу по ней рукой… ах-х, это же с ума можно сойти! Майк, у тебя ну просто офигенная попка!.. Ой, я возбудилась! Ах… О чём я говорила? Так вот…
Не замечая, что по мере того как она развивала свою мысль, Майкл всё больше замыкался в себе и в конце концов превратился в подобие каменной статуи, Линн продолжала щебетать ему на ухо:
– Чем больше я наблюдаю за тобой, тем больше представляю себе ту картину…
Линн закатила глаза, но Майкл тут же воспользовался образовавшейся паузой, чтобы хоть что-то сказать и звуком своего голоса прервать грёзы Линн и вернуть её обратно на землю.
– Какую картину ты представила, Линни? – холодно спросил он, но Линн не почувствовала изменений, поскольку была полностью погружена в себя.
– Как вы с Ронни занимаетесь любовью, – нехотя открыв глаза, сказала она. – То есть сначала вы вдвоём, а потом мы все втроём.
И она пылко прильнула к нему.
«Чего она липнет ко мне всё время?» – раздражённо подумал Майкл, но сдержался, с удивлением отметив про себя, что только что испытываемая им страсть внезапно улетучилась как дым.
– Скажи, а почему ты уверена, что мы с этим… как его… с Ронни захотим, чтобы ты присоединилась к нам? – спросил он, не глядя на Линн, но и не отталкивая её.
Линн явно не ожидала подобного вопроса.
– Ну вы же не геи? – замешкавшись поначалу, бросилась рассуждать она. – Вы же натуралы. А знаешь что? Мы сделаем бутерброд!
– Сделаем что?
– Бу-тер-брод. Ты сверху, Ронни снизу, а я в серединке, ха-ха-ха.
– Это типа десерта после основного траха, что ли? – уточнил любящий ясность Майкл.
– Вечно ты смешишь меня, Майкл! – захохотала Линн. – Точно, это же десерт! Ты и Ронни – два сладких тоста, а я – клубничный джем между вами. Ха-ха-ха!
– Нет, милая, не ты, – заметил Майкл, и Линн впервые за время разговора вдруг стало немного не по себе от той интонации, с которой он произнёс последнюю фразу.
Майкл понял, что ему надо контролировать своё поведение, чтобы принятое к тому времени решение не помешало ему обмануть Линн и исчезнуть из её жизни навсегда до того, как она что-то заподозрит.
– Не ты, красотка, увы, – повторил он, сменив выражение лица с сосредоточенно-хмурого на восхищённое.
– Не я? – недоуменно переспросила Линн.
– Увы, Линни, роль клубничного джема однозначно выпадет мне, а твоя задача будет заключаться в том, чтобы заставить РОнни захотеть поделиться этим самым джемом с тобой.
И Майкл вновь улыбнулся Линн одними глазами, как бы предоставляя ей возможность самой принять решение по вопросу будущего дележа.
– А, вот ты о чём… – махнула рукой Линн. – Тут можешь не беспокоиться. Ронни я беру на себя.
Майкл ничего не ответил ей, лишь крепко сжал губы, как он всегда делал в момент напряжённых размышлений, и замер. Будто отключился. И сидел так до тех пор, пока Линн не подёргала его за голое плечо.
– Эй! Ты что, заснул? – тихо спросила она и провела рукой по его груди.
– А Ронни согласится? – очнувшись, как ни в чём не бывало спросил он. – Придётся ведь признаться в том, что ты изменяла ему всё последнее время.
– Я это обдумала, – повеселела Линн. – Я ему скажу, что, если он не трахнется с тобой, наши отношения можно будет считать законченными, тем более что они и так трещат по швам. А про тебя скажу, что ты пришёл накануне искать работу, и в итоге получится, что я тебя совсем не знаю. Чёрта с два он догадается, что тут что-то не так. Не догадается нипочём.
– Понял, – коротко ответил Майкл.
– Ты-то, может, и понял, а вот я не поняла. Ты согласен или нет?
– Скажи, а зачем тебе именно мы с Ронни? – вновь сделав вид, что не слышит её вопроса, спросил Майкл.
– Чёрт! Ну как же ты не понимаешь! – воскликнула Линн. – Уже сто лет мечтаю увидеть вживую, как два натурала трахаются друг с другом. Сама мысль об этом так возбуждает, что мне в эти моменты даже никакой секс не нужен.
– Ты, наверное, смотришь слишком много порнухи, – с улыбкой качнул головой Майкл.
– Бывает, – не стала отпираться Линн. – И я смотрю только гей-порно. Меня больше ничего не возбуждает. Вся эта хрень с тётками, эти сиськи, письки, платформы из плексигласа, накладные ресницы… Совсем не сексуально, по крайней мере для меня. Вся эта хрень – для тинейджеров и старичков, а не для нормальных половозрелых людей.
– Насколько я знаю, а я смотрел статистику, порно с женщинами смотрят представители всех возрастов и социальных групп мужского пола, – серьёзно возразил Майкл, но Линн не стала его слушать.
– Хрен с ним, с порно, – отмахнулась она. – Мне именно в жизни интересно поглядеть, как это произойдёт. И именно с теми, кого я хорошо знаю. Мне не интересны другие, посторонние и прочие. Ни в кино, ни наяву не интересны, понимаешь? Мне с тобой так кайфово, Майкл, что я с ума схожу, и при этом всё равно чего-то не хватает. Я думала-думала, – она слегка наморщила невысокий чистый лоб, – и поняла чего!
– И чего тебе не хватает, Линн? – спокойно, будто они говорили о чём-то обыденном, спросил Майкл.
– Зрелища. Клубнички. Вот как раз того, чтобы тебя трахнули… как бы это сказать… – тут Линн сложила пальцы щепоткой и потёрла ими друг о друга, выражая жестом попытку найти нужное слово, – …по-настоящему, в реале, со всей страстью, хрипами, стонами, рычанием, даже с дракой! Вот! Я хочу понаблюдать со стороны и даже поснимать на видео, как, например, ты и Ронни целуетесь. Я представляю себе, как он хватает тебя за голову своими ручищами, запрокидывает её и целует тебя взасос, буквально пьёт твои губы, а ты в ответ возбуждаешься, трогаешь себя за пенис, но всё равно сопротивляешься и даже даёшь ему по морде. А он заваливает тебя, хватает за щиколотки, задирает твои ноги вверх, и ты со стоном отдаёшься и закрываешь глаза от боли и страсти. Я даже вижу, как изгибается твоя спина. Совсем как виноградная лоза на ранчо моих предков.
– А ты что будешь делать, когда я выступлю в роли лозы?
– А-ха-ха, Майк, ну ты опять смешишь… Я буду снимать вас на видео. Если выдержу и не наброшусь на вас раньше.
Она захохотала и стала пританцовывать корпусом.
– Ах-х, какая у меня получилась завлекушечка! Ну что? Ты так и не сказал, согласен или нет.
