– Дурень, – сказал бы Гонсало – и был бы прав.
Он стал что-то понимать ещё там, в городе, куда воспитанники Барта ездили за развлечениями и едой и где он никогда не бывал один, пока Джейн не заболела, поэтому не замечал или не желал замечать, что на него обращают внимание.
Возможно, потому не замечал, что привык игнорировать общее внимание так же, как игнорировал его в школе.
Впервые приехав без Джейн, он был уже на пороге маркета, когда услышал позади себя нечто похожее на птичий свист и клёкот одновременно.
– Фью-у-у-у! Вот это да-а-а-а!
И, обернувшись, едва не столкнулся нос к носу с разбитной девахой с розовыми прядями и характерным вызывающим макияжем подростка из неблагополучной семьи.
На широком раскрашенном лице девахи светился неприкрытый восторг.
– Ты откуда такой свалился, чувак? С небес, что ли? – спросила она, но зацепилась за его взгляд и тут же замерла, будто загипнотизированная.
Облегчённо вздохнув, Майкл только решил уйти, как выкрашенный чёрной помадой и набитый жвачкой рот зашевелился, послал импульс в мозг, и деваха обрела дар речи.
– Й-а-х-у-у-у! Да у тебя глаза совсем синие, что ли? – завизжала она. – Не, правда, чувак, они совсем синие! Эй, пойдём со мной! Я тебя всем нашим девчонкам покажу!
И, недолго думая, схватила его за полу мешковатой куртки.
– Руки убери, – тихо сказал он и улыбнулся.
Она подчинилась сразу. Молча разжала пальцы и так же молча, не произнеся больше ни единого слова, смотрела ему вслед, пока Майкл, еле сдерживаясь, чтобы не пуститься бегом, удалялся от неё в глубину маркета.
Ошеломлённый нападением, он тут же купил большую вязаную шапку и очки в толстой и грубой оправе с затемнёнными, имитирующими оптические стёклами и, поглядев в зеркало, вздохнул с облегчением, хотя в голове мелькнуло, что смотрящий на него стройный юноша в очках и шапке выглядит не хуже прежнего.
От красоты не спрячешься, да, Мигелито?
Маскарад с шапкой и очками помогал, конечно, но не сильно.
Его открыто, не стыдясь, сверлили глазами, ахали в спину и норовили пристроиться поближе у торговых прилавков. Могли часами преследовать. Девчонки кричали непристойности, от которых у него розовели щёки. Взрослые женщины, годившиеся ему в матери и даже в бабушки, внезапно начинали кокетничать и заигрывать с ним, и, если Майкл не обращал на них внимания, могли унизительно злиться или закатывали истерики. Некоторые пытались обвинять его в кражах или видели в нём террориста. Он убегал, не дожидаясь, чем закончится очередная борьба очередной жертвы его красоты с собственными инстинктами.
Этот кошмар продолжался, пока Майкл не понял, что главное оружие против приставаний и истерик – его собственная сдержанность.
Никаких улыбок и ласковых взглядов, никакой вежливости или, боже упаси, комплиментов. Ничего, что могло бы намекнуть на возникший интерес. Лишь высокомерие, равнодушие и неподдельный холод. Если ситуация всё-таки выходит из-под контроля – быстрая и внезапная грубость и физическая сила в особо сложных случаях.
Оттолкнуть истеричку. Слегка ударить по щеке, чтобы отрезвить её, прихватить за волосы и резко потянуть вниз. Если приём не действует – схватить её за мизинец, свернуть его в сторону и, услышав крик боли, тут же бежать без оглядки и возможности вернуться.
Он пробовал делать вид, что является геем, но после пары попыток оставил эту затею, потому что быстро понял, что женщин намёки на нетрадиционную ориентацию не останавливают, а вот высокомерная холодность, безусловно, да.
– На любую работу нанимайся на пару-тройку дней, – учил его Зануда Смит накануне отъезда, когда Майкл в порыве откровенности заявил ему, что категорически не готов ни к грантам, ни к карьере, ни к общению с красивыми, роскошными женщинами. – В этих случаях не спрашивают документов, и, если на тебя пожалуются в полицию, ты успеешь удрать без риска, что копы ввалятся в дом, чтобы тебя арестовать. Веди себя как нелегал. Что такое «как нелегал»? Всё просто. Никогда не провоцируй людей на общение и не ущемляй их интересов или того, что они подразумевают под этим, и тогда они не смогут прижать тебя.
Реагировали на Майкла, конечно же, не только женщины. Более того, мужчины подчас вели себя гораздо хуже, зато с ними было легче справляться. С мужчинами Майклу не надо было наступать себе на горло, чтобы нагрубить или ударить в ответ на приставания.
Многие из них вообще не понимали, что им от него надо. Вели себя вызывающе, лезли с оскорблениями, пытались спровоцировать драку.
Сколько раз он вынимал из потайного кармана глок, с которым с некоторых пор не расставался ни днём, ни ночью! Даже применил его разок, сделав упреждающий выстрел, когда здоровый лоб в кожаной косухе после трёхчасового преследования всё-таки подловил его в одной из подворотен и, сдёрнув с него шапку, пытался то ли поцеловать, то ли укусить его.
В тот день он мысленно поблагодарил Джейн за то, что она научила его стрелять.
Они регулярно упражнялись в лесу, куда уходили вдвоём, чтобы скрыться от посторонних глаз и ушей. Джейн было скучно, она садилась куда-нибудь в удобное место и открывала планшет, но Майкл знал, что она смотрит не на экран.
– Тебе не надоело меня разглядывать? – спрашивал он, втайне довольный её вниманием к себе.
– Разве может надоесть подлинное искусство? – отвечала она, вытягивала руки, встряхивала головой, ждала, когда он наиграется в свои мужские игры и придёт к ней, нетерпеливый, не умеющий сдерживать свои порывы.
Кто скажет, что он не был счастлив с ней?
Почему ты сама всё разрушила, Джейн? Почему?
С новыми впечатлениями пришёл и новый опыт, подчас забавный. К примеру, Майкл научился безошибочно определять сексуальную ориентацию мужчин, если по каким-либо причинам кто-то из них скрывал её.
У них становился особенный взгляд, и взгляд этот был красноречивее любых признаний. Майкл считывал тайный сигнал, и поначалу ему даже нравилось играть в игры с разгадыванием через эпатажное поведение. Посылать, например, лёгкий поцелуй губами. Или проводить по ним языком. Или нежно и страстно заглядывать в глаза и наблюдать потом, как наливается кровью лицо жертвы от неконтролируемого влечения к нему.
Но игры надоели ему быстро. И правда, что за удовольствие – срывать покровы с чужих тайн?
Впрочем, ему трудно было судить о людях до конца. Мало ли, какие эмоции заставляли их вести себя так или иначе? Джейн много раз говорила, что первые впечатления в подавляющем большинстве случаев не то чтобы обманчивы, но могут быть весьма поверхностными.
