Рывком открыв дверь в комнату Боба, Джейн размашисто села на продавленный, покрытый дешёвой грязной обивкой диван и хрипло произнесла:
– Давай.
Боб молча протянул запечатанную упаковку со шприцем и кивком указал на медицинский жгут, валявшийся на сильно захламлённом столе.
Привстав, Джейн приняла протянутые Бобом атрибуты наркотических будней, по-старушечьи устало села на место, швырнула упаковку с шприцем рядом с собой и нетерпеливо заявила:
– А где ампула? Ты не всё мне дал, мать твою!
– Ампула? О чём это ты? – спросил Боб, отрываясь от экрана нетбука. – А платить кто будет? Может, попросим Зануду Смита, твоего нового дружка?
– Уезжай, Боб. Собирай манатки и уезжай. Чтобы завтра тебя уже здесь не было.
– О-о, какой поворот! А кто тебя будет поддерживать, если я уеду?
– Никто не будет. Я приняла решение лечиться.
– Это когда мэм приняла такое решение?
– Сегодня. Мы ездили к адвокату.
– Зачем?
– Я отдала права на управление школой Зануде Смиту.
– Как повезло Зануде! Даром получил то, о чём и не мечтал. Ты посчитала, сколько раз перевернулся в гробу твой муженёк?
– Да не пошёл бы он? Надеюсь, сукин сын будет крутиться там без перерыва.
– Нет, ну ты и дурочка! Зануда Смит дорвётся до управления и упечёт тебя в лечебницу навсегда.
– Не упечёт. Ему Майкл не позволит.
– Ах да! Майкл. Как я забыл. Твой прекрасный любовничек. Кстати, а он случайно не участвовал в заговоре вместе с Занудой? Ты бы проверила, что ли? Так, на всякий случай.
– Пошёл в жопу. Давай уматывай отсюда, и чтобы завтра духу твоего не было.
– Ты кое о чём забыла, красавица. Я сейчас напомню.
Боб развернулся к Джейн и задрал ноги на стол так, что она была вынуждена лицезреть подошвы его давно не чищенных кроссовок чуть ли не у себя перед носом.
– Давно не скручивало, да? – издевательским тоном заговорил он. – Ты же сдохнешь, милая, пока доедешь до своей грёбаной клиники. Насколько я знаю, в радиусе тысячи миль вокруг нет ни единого, даже самого завалящего госпиталя. Что ты будешь делать без моей поддержки? Ты об этом подумала? Вижу, что нет. А ведь на твоём месте я всё взвесил бы тысячу раз, прежде чем обижать старину Боба.
– Как меня бесит твоя манера изложения, если бы ты только знал, чёртов придурок, – раздражённо отреагировала на его монолог Джейн. – Обо всём я подумала, так что давай не выёбывайся. Я выкуплю у тебя и дурь, и таблетки, и мне хватит, пока мы с Занудой доедем. А там – будь что будет. Я поеду, потому что должна выжить. Я поняла это вчера.
– А что было вчера?
– Не твоё дело. Давай отраву, сколько есть. Я всё возьму.
– А если не дам?
– А если не дашь, я тебя пристрелю.
Боб вынул из кармана широкой спортивной куртки мощный пистолет, взвёл курок и направил дуло в её сторону.
– Попробуй.
– Чёртов сукин сын! С каких пор ты стал носить пушку в школе?!
– Не твоё дело, милая. И не надо мне угрожать. Мы не на дуэли, и ты, детка, вроде не ковбой.
– А ты, значит, ковбой?
Ей уже было очень плохо, тело сотрясала мелкая дрожь, в спине и плечах появилась сильная боль, на лбу выступили капли пота, а на уставшем лице застыла страдальческая гримаса, отчего Джейн стала казаться старше лет на десять.
Поморщившись, Боб отложил пистолет, залез в переполненный всякой всячиной ящик стола и протянул ей горсть таблеток, которые отсыпал в ладонь из маленького целлофанового пакета.
– Глотни их, – буркнул он. – Полегчает. На герыч не рассчитывай. Я сегодня недобрый, вот так вот.
Джейн жадно засыпала в рот всю горсть. Стала разжёвывать, не запивая водой, поперхнулась, закашлялась и взглянула на Боба бешеным взглядом, будто спрашивала, почему он не помогает ей. По-прежнему не спеша Боб протянул ей стоявшую на столе початую полулитровую бутыль с пёстрой этикеткой. Джейн схватила бутыль, припала к широкому горлышку, запив разжёванные таблетки, плюхнулась на диван и откинулась на спинку в ожидании облегчения.
Вскоре стало лучше. Боль не ушла, но заметно стихла, и, тяжело вздохнув, Джейн продолжила прерванный приступом разговор.
– Я не собираюсь разводить здесь длинные беседы, – примирительно сказала она. – Давай не будем ссориться. Ты же отлично понимаешь, мать твою, что висишь на волоске. Одно моё слово – и Элиа в лучшем случае выкинет тебя. А в худшем…
Тут она захихикала, нагнулась вперёд и издевательски пропела:
– Удавит тебя-а-а-а хоро-о-о-о-шей удавочкой, мистер Драгдиле-е-е-ер, и уложит баиньки-и-и рядом с Барто-о-ом. Мне почему-то кажется, что он способен это сделать, х-хи-хи-хи…
И вновь откинулась назад с торжествующим видом.
Боб помолчал некоторое время, затем повернул стул так, чтобы находиться прямо напротив Джейн, и вновь задрал ноги на захламлённый стол.
– Ладно, я уеду. И герыч дам. За хорошую цену и с одним условием.
– Что ещё за условие, придурок?
– Я хочу, чтобы мы втроём двинулись разок на прощание. Мы – это я, ты и Майкл. Хочу, чтобы он попробовал, что это такое – уколоться. Чтобы поймал кайф в компании с нами. В первый раз всегда кайф, ты же знаешь. Любой наркоман хорошо помнит свою первую ходку, правда, Джейн?
– Парень, Майкла воротит от одного упоминания про дурь, он даже траву не курит, ты что, забыл?
– А это и есть моё условие. Если Майкл откажется двинуться, ты не получишь от меня ничего. И не пытайся меня запугать. Дурь спрятана надёжно и не здесь. Я просто уеду, а ты ломайся сколько влезет. И это ещё не всё.
Боб спустил ноги на пол и подвинул стул ближе к сидевшей на диване Джейн, явно с целью усилить значимость того, что собирался сказать.
– Если меня не проводят отсюда так, как я прошу, я сдам тебя полиции, Джейн Райт-Колтрейн. С потрохами сдам. Мне терять нечего. Мне отсюда дорога только в притон, в котором я в конце концов и подохну, или в тюрьму, что практически одно и то же. А вот если я сообщу полиции, что в школе цветёт торговля дурью, и буду сотрудничать со следствием, меня отправят на лечение. За государственный, между прочим, счёт. Я ещё и письма буду писать в различные общественные организации, жалостливые. Всегда найдётся какая-нибудь богатая, или пусть даже не очень богатая, цыпочка, которая обратит внимание на мою судьбу и будет возиться со мной, как с жертвой бесчеловечного обращения.
– А Барт тебя многому научил, – как бы размышляя над услышанным, сказала Джейн.
– Да, милая. Вы меня все считали тупым, потому что я не очень-то люблю учиться, но это не означает, что я не соображаю. То, что мне нужно, я ещё как схватываю. На лету!
