Поначалу он просто бегал по комнатам, напевая различные песенки и имитируя то игру на гитаре, то звуки кастаньет и барабанную дробь, затем выбежал во двор, где обследовал сад и немного постоял у заброшенного после смерти Тересы трамплина.
Радостное воодушевление быстро развеяло всколыхнувшиеся было грустные воспоминания, и Майкл вприпрыжку побежал в сторону улицы, где долго висел на заборе, всматриваясь в убегавшую в сторону кладбища дорогу.
Вернувшись в дом, он со всего размаху запрыгнул на диван и щёлкнул телевизионным пультом, но смотреть телевизор не стал, вернулся к себе, подхватил подаренный Инес на Рождество мобильник и, запрыгнув на кровать, начал играть в одну из закачанных туда игр.
И, как водится в подобных случаях, когда радостное возбуждение утомляет не меньше нескольких часов изнурительного труда, уснул.
А сон незаметно перешёл в полёт.
В полёте было, как всегда, светло и солнечно, и ветер был не тёплый и не холодный, и внутри всё переполнялось счастьем, и не было никакого страха, а, наоборот, сплошное удовольствие.
«Вон она, видишь? Машет тебе. Кра-си-и-вая. Чуть-чуть спущусь, только чуть-чуть, знаю, что ближе нельзя, всё равно бессмысленно, сколько бы ни старался! Что это она? Машет как-то странно, будто хочет сказать, чтобы я уходил отсюда. Куда, мамита? Куда мне идти? Не понимаю, мамита!»
Майкл огорчился. Вот странная! Предупреждает о чём-то, а о чём – не говорит! И что же ему делать? Как понять?
Он махнул Тересе рукой на прощание и помчался туда, где сверкали в солнечных лучах далёкие снежные шапки невероятно высоких гор и клубились громады лиловых облаков.
Ему было не до разгадывания ребусов.
Заметив на площади Инес, Мигель смотрел на неё, стараясь оставаться незамеченным. Что-то витало вокруг него, какая-то очень важная мысль, связанная именно с ней, и Мигель во что бы то ни стало решил поймать её за хвост.
Долго ловить мысль не пришлось. Его неожиданно осенило, что он имеет потрясающую возможность нейтрализовать Инес как соперницу прямо здесь, не сходя с места и, главное, не своими руками.
«Съем тебя, сука, прямо сейчас, – плотоядно думал он, пробираясь сквозь весёлую пьяную толпу. – Съем и не подавлюсь, чтоб мне лопнуть! Вздумала, сука, с Мигелем Фернандесом тягаться! Сначала с рогоносцем своим справься!»
Он нашёл Гонсало на полпути к палатке, торговавшей пивом и такос. Подле палатки уже галдела толпа полупьяных землевладельцев в щегольских шляпах и ярких сапогах и слышались оживлённые разговоры и смех.
– С наступающим Новым годом тебя, Гонсалито.
– Чего тебе надо от меня, парень? Забудь о мальце. Лопни мои глаза, если я тебе его отдам.
– Не уходи. Надо поговорить.
Гонсало приостановился и, всем своим видом демонстрируя недовольство, подождал, пока Мигель подойдёт поближе.
– Отойдём в сторонку, Гонсалито, у меня к тебе серьёзный разговор, и, клянусь Пресвятой Девой, он тебя заинтересует.
Гонсало сделал недовольную гримасу, но даже не пошевелился, чтобы отойти в сторону, как предложил ему Мигель.
– То, что я скажу, вряд ли тебе понравится, – сделав вид, что не замечает вызывающего поведения Гонсало, сказал Мигель. – Не скрою, я долго думал, настолько ли тебе необходимо знать всю правду, но потом решил, что не имею права скрывать. В конце концов, мы, мужчины, должны проявлять солидарность друг с другом.
– Может, хватит болтовни, парень? – равнодушно спросил Гонсало. – Говори быстрее, ты отвлекаешь меня от важных дел.
– Да-да, конечно. Ты прав, многоуважаемый Гонсало, разве я посмею отвлекать тебя от важных дел? Два слова – и ты свободен, как ветер, если, конечно, у тебя не возникнет никаких вопросов ко мне после того, что ты услышишь.
– Ну?
– Я постараюсь быть кратким. Знаю, ты меня ненавидишь, и ты прав, чёрт возьми. Если бы я был на твоём месте, я бы ненавидел тебя гораздо сильнее. Всё дело в мальчишке, кто ж спорит? Я, например, считаю, что могу лучше посмотреть за ним, чем ты. Ты, в свою очередь, не понимаешь, какого чёрта я к тебе прицепился. Тем не менее я уже прицепился и не собираюсь отцепляться. И сделаю всё, чтобы в итоге добиться своего. Стоп, подожди, дай я договорю.
– Плевать я хотел на твои угрозы, – набычившись, огрызнулся Гонсало. – Говори, чего надо, или я пошёл.
– Конечно-конечно, – торопливо сказал Мигель. – В общем, дело в том, что я наставил тебе рога.
– Чего наставил?
– Рога. Я дважды переспал с твоей женой, причём в первый раз – прямо у тебя под носом.
– И что?
– Что – что?
– Да, что? Я вот спрашиваю тебя: и что? Хочешь – забери её себе насовсем. Я себе другую найду, хе-хе!
– Нет, спасибо. Интересно, на какие шиши ты будешь жить, если она уйдёт от тебя? Но дело не в этом, Гонсалито, мне лично наплевать, как ты будешь жить. Просто если она уйдёт, то уйдёт не одна. Она заберёт с собой мальчика.
– Не заберёт. И вообще, это не твоё дело, понял? Ебись с ней, где хочешь и сколько хочешь, а в мои дела не лезь.
– Та-а-а-к. Я понял. Но это ещё не всё. Есть ещё кое-что, Гонсалито. Вот даже не знаю, как тебе об этом сказать.
– А никак не говори, – бросил через плечо Гонсало и направился в сторону палатки.
– Она убила донью Тересу.
Гонсало, естественно, не сразу осознал смысл сказанного. Он сделал ещё несколько шагов, затем остановился и, обернувшись к Мигелю, задал уточняющий вопрос:
– Что ты сейчас сказал?
– Я сказал, что сеньора Инес отравила сеньору Тересу ядом.
– А ты откуда знаешь?
– Она сама призналась. После того, как получила очередную порцию любви, хм-м-м.
Мигель постарался сделать свою ухмылку до предела сальной. Ему страстно хотелось досадить Гонсало как можно сильнее, и он точно знал почему. Как же его бесило это самодовольство, эта уверенность в себе, эти ничего не значащие обещания, хвастовство и пьяная бравада! Ну почему таким мудакам всё достаётся даром? Он ведь палец о палец не ударил, чтобы завоевать вольготную жизнь, да ещё и главный приз в виде ангелочка упал с небес прямо на голову. Нет, воистину иногда Господь не ведает, что творит!
– Повтори, что ты сейчас сказал, – прогудел Гонсало, глядя исподлобья на жующего сигару Мигеля.
– С удовольствием, – слегка поклонился Мигель. – С удовольствием повторю, уважаемый. Твоя жена призналась мне, что отравила сеньору Тересу. Более того, она призналась, что сеньора Тереса – не первая, кого она отправила на тот свет, но я не стал уточнять, кого ещё она удостоила своим вниманием. Известия о сеньоре Тересе мне показалось достаточным, ведь её так любил мой… м-м-м… твой Мигелито. И мне стало так больно за него в тот момент, что я даже ничего не стал уточнять… Жаль, что Инес нет здесь. Она только что уехала, а то могла бы подтвердить. И куда она могла уехать? Домой? Интересно, зачем? Может, забыла что-то, а может, просто хочет сбежать вместе с малышом гринго куда подальше? Впрочем, если хочешь, я могу узнать, кого ещё твоя жёнушка сподобилась отправить на тот свет. Как раз во время нашего следующего свидания и узнаю…
