«Пишет. Катит на Федора. И удивляется, как вообще могу думать о другом мужчине».
От Иды:
«Сусел-то надеялся, что распахал тебя до пустыни. И бац, оказывается, ты еще жива. У меня знакомая одна такая – женский вариант сусела. Она как самка богомола – всегда удивляется, встретив бывшего. Хомутает его второй раз и уже действует на уничтожение. Дескать, без нее жизни нет»
- Что пишут? – лениво спросил босс. Кресло еще нельзя было опустить в горизонтальное положение, поэтому он просто закрыл глаза, но каким-то образом определил, чем я занимаюсь.
- Эм…
- Подруга? Личное?
- Почти.
- О мужчинах сплетничаете?
- В некотором роде.
- Дай угадаю, - он открыл один глаз и усмехнулся, блеснув белоснежным рядом крепких зубов. – Что все мужчины придурки и ногтя вашего не стоят.
- Скорее - конкретный, - засомневалась я, перечитывая текст.
- Конкретный? – босс мгновенно пробудился и даже привстал. – Если это тот, о котором я думаю, то он практически без недостатков.
- Эм, - замялась я.
Надо головами прозвучал сигнал, нас попросили пристегнуть ремни. Приятный женский голос начал рассказывать о полете. Я подтянула забеспокоившуюся и заскулившую Буху ближе к ногам. Взять переноску на колени при взлете мне запретила быстро подошедшая стюардесса.
В ушах засвистело. Я изо всех сил вцепилась в подлокотники и зажмурилась.
- Сударыня, как вы себя чувствуете? Может быть принести пакет или рюмочку коньяка?
Блистательный сервис. Какой широчайший диапазон возможностей!
- Коньяк, - пробормотала я. Решив, что если уж суждено Федору увидеть меня в неадеквате, пусть лучше хихикающей и подшафе, чем трясущейся и засунувшей лицо в пакет.
В итоге все прошло довольно сумбурно, но терпимо. Федор всю дорогу спал. Я все же подняла переноску и весь полет ее обнимала. Только после посадки, вылезшая на свободу собака залезла мне головой под воротник и уткнулась носом в шею. Я даже расстроилась, правильно ли поступила, забрав ее в короткую поездку. Пусть бы лучше спокойно дождалась нас с тетей Леной дома.
Но окончательно настроение испортилось, когда, сев в встречающую нас машину, я начала рыться в сумке и не обнаружила в ней телефон.
Глава 21. Здравствуй, Сочи. Вот и мы
В моем детстве родители любили Сочи. Эдакий символ успешности старого времени – дескать, все люди как люди, а мы в Сочи смогли поехать отдыхать. На самом деле, один из пациентов мамы потом стал какой-то шишкой тут, но врача своего не забыл. Вот мы и ездили.
Но до такой сдержанно-неприличной роскоши, конечно, нам было далеко.
- Федор Леонидович, - девушка на ресепшене, что была нежна и тиха, передала ключ-карту боссу. – Ваш номер четыре-два-семь. Василиса Петровна, ваш номер…
- Федор! Уже прилетел? Салют! – раздалось какое-то неуместно громкое и довольное. – Василиса!.. Василиса?
- Игорь, - начал разворачиваться шеф.
- Василиса…
Охохо… Вот ведь… ощути себя звездой. Особенно, когда оно не надо. Через сияющий полированным камнем холл к нам шел не менее светозарный молодой мужчина. С которым я пыталась выйти на свидание, и лишь некоторые неудобства личного характера, а именно - резиновоподобные панталоны, помешали нам познакомиться ближе.
- Ты… - прекрасна!
- Добрый день, - растерянно ответила я.
И этот ловелас попытался обнять на глазах у изумленной публики.
Буха, угнездившаяся на моих руках и, наконец, почувствовавшая всю сладость жизни ручной любимицы, зарычала на наглеца и защелкала в воздухе оголенными добела острыми зубами. Клац-клац.
Ты ж моя девочка! Защитница!
«Но-но! – она прожигала красавца злобным взглядом. – Я разрешала трогать? Тут чужая территория, э!»
И вот тут я была с ней совершенно согласна. К тому же мужчина, всего неделю назад показавшийся мне супер-мачо, героем-любовником и сладкой мечтой одинокой барышни теперь… как-то поблек.
Или у меня изменились вкусы за эту неделю?
Или я сама к себе по-другому стала относиться за эти семь дней?
Или…
- Игорь. Почему не отзвонил, что подъехал? – голос Федора звучал ровно. Он сделал шаг вперед, протягивая руку, и я шмыгнула за спину босса, шепотом успокаивая раззадорившуюся собачку.
- Эмммм, Федор… Да закрутился, только что подъехали. Пока мои люди размещаются, вышел посмотреть окрестности, воздухом подышать и тут вы. Да еще девушка, которая… мне интересна. Василиса у тебя работает?
- Да.
- Василиса Петровна, - позвала девушка на ресепшене, во взгляде которой не отразилось ни любопытства, ни еще каких бы то ни было эмоций от происходящего перед ее стойкой. – Ваш номер…
- Вася?! Это ты?! – новый возглас. И уже через весь холл.
Иногда в фильмах делают стоп-кадр. Герои замирают, камера объезжает вокруг них, показывая эмоции крупным планом. Сейчас происходило похожее, только без всякий кино-эффектов.
Застыли Федор с Игорем, остановились и кажется даже не дышали Шурик с Виолой. Не слишком ли много «случайных» встреч в минуту - было написано на лицах.
Я по инерции чуть не сделала еще один маленький шажок, в попытке спрятаться за спину Федора. Удержалась с трудом. Нельзя. Никак нельзя сейчас показывать слабость. Ты хотела внимания, Вася? Получай полной горстью. Не обляпайся.
К нам подходили Паша и девица.
Видимо, та самая, о свидании с которой он со мной пытался советоваться.
Ну, что сказать. Виола бы удавилась от зависти. Потому что все, что секретарша пыталась изображать – в этой девушке было. Ну, просто мисс Совершенство.
Шаг за шагом они приближались к нам. Он – с такой родной мальчишеской улыбкой, высокий, симпатичный. Она – длинноногая, изящная и еще более хрупкая и нежная на его фоне. Пара – загляденье.
Не знаю почему, но я мгновенно стала ощущать себя коровой. В новой дорогом и красивом седле, которое я зачем-то напялила. Но… ко-ро-вой.
Не знаю, что почувствовал Федор, но он шагнул ближе ко мне. И потрепал по белому хохолку Буху, вновь оскалившуюся при виде новых незнакомых ей людей.
Павел явно отметил движение, но не придал ему значения.
- Василиса, какая встреча! Папа сказал, что ты, возможно, будешь, но не был уверен.
- Папа? – переспросил Федор.
- Мой отец – Павел Николаевич Семенюк, он…
- О, так ты сын Павла? – весело спросил Игорь. – И тоже знаешь Василису?
Еще немного, и они начнут сообщать друг другу подробности наших отношений. Как сообщит о нашем единственном свидании Игорь – совершенно невозможно предсказать. Зато варианты Паши я вполне могу представить, слишком хорошо изучила их за годы совместной жизни. Он всегда предпочитал деликатное унижение во всех его формах, показывая мое место, неприспособленность и неумение делать карьеру. Боже, где были мои глаза и почему я не затыкала уши, выслушивая весь этот ядовитый елей.
