Переведя взгляд на мелькнувшую наверху фигурку, я оценила расстояние между нами, плохое освещение и многометровый кисейный наряд, укрывавший девушку.
- Человек? Она человек? Черт! Черт! Быстрее за ней, ей нельзя дать уйти!
По лестнице я буквально взлетела и увидела белый шлейф, мелькнувший в коридоре направо и бросилась следом за ним.
- Эй, эй! – шипела я, чтобы не услышали в комнатах. – Подожди! Давай поговорим! Да не трону я тебя. Только скажи, зачем девчонкам пакостишь.
Но стоило мне вывернуть из-за поворота и обнаружить беглянку, как она открыла рот и громко завизжала.
Потом вдруг посмотрела на меня внимательнее, затряслась и брякнулась в обморок.
В жизни я не падала в обморок. Не знаю, что должно случиться в мире, чтобы я реально грохнулась без чувств. Со мной, пожалуй, справится только нервно-паралитический газ, и то, все деньги я на него бы не поставила. Мой разум категорически не любил отключаться, подозревая что «тут-то самое интересное и начнется». В детстве я ненавидела засыпать. Приходилось бегать до упаду, читать что-нибудь дико заумное, а уж в искусстве подсчета прыгающих через забор овец я была профессионалом, знала каждую ночную попрыгунью по имени и характеру.
Повзрослев, я кое-как смогла договориться с собственным мозгом. Сбой произошел только, когда врачи попытались вырезать мне аппендицит и проблема чуть не вернулась во всей красе. Анестезиолог по показаниям не мог использовать местную анестезию, но в итоге дважды менял препараты общей. Хирург чуть не отказался от операции, заявив, что я на него смотрю так, словно запоминаю. И ему теперь нехорошо.
Мучились со мной несколько часов, пока я не попросила включить телефон, и анестезиолог не зачитал мне Хайдеггера «Бытие и время»: «Из-за онтически-онтологического преимущества присутствия специфическое бытийное устройство – понятое в смысле принадлежащей к нему «категориальной» структуры – остается присутствию скрыто. Присутствие себе самому онтически «всего ближе», онтологически всего дальше, но доонтологически все же не чуждо».
«А! Пытать меня вздумали, мясники?! Не дамся! - возмутился мозг. - Сами вы онтически недалекие. Уйду я от вас. Потеряюсь в смыслах так, что отколупывать из бытия придется». И ушел. Операция благополучно случилась. А я потом сутки спала, никак не могла уговорить разум вернуться в бытие.
Поэтому не могу понять, как девушки беспроблемно ухитряются терять сознание. И оно, покорное, потом всегда находится, никуда не закатывается.
Эта кисейная барышня туда же. В итоге, стою я, растерянная, над обмякшим телом. Только хотела присесть, саван или что там у нее лицо закрывает, откинуть, как двери начали распахиваться, охрана руками машет, люди в коридор горошинами высыпаются. Меня, убийцу, лицезреют. Молчат ошарашенно.
Иногда люди дико раздражают молчанием.
- Кого это ты так? – наконец, выручил всех любопытный Ципперсон. – И почему показательно? Ты аккуратнее, шоу-бизнес затягивает, покрасоваться все больше хочется. Потом тарелки с едой начнешь в Инстаграм фотографировать и себя в лифтах. Была у меня одна актрисулька, дошла до того, что пальцы на камеру снимала и на обозрение выставляла. «Это мой большой на фоне новой машинки. Это мой указательный взбитые сливки с клубникой пробует». До безыменного с кольцом мечтала дойти, но я ей раньше средний показал.
- Хватит флиртовать, Серега, скажи лучше кто там лежит? У меня девушка из торта пропала, - это уже Балакирев.
- Слышали? Генеральша уже вторую грохает, - зашепталась охрана. – Вообще нельзя баб к Полунину подпускать.
- Да я ее пальцем не тронула, - возмутилась я. - Подпускайте кого хотите. Черт. Нет. Никого не подпускайте, правильно!
Парни посмотрели на лопатку в моих руках, переглянулись, и дружно кивнули.
- Позвольте, я взгляну на жертву, - предложил Сухоревский, - она спиной или лицом лежит? Надо переворачивать?
- Да я понятия не имею, - я продолжала искать справедливости, - я только за ней гналась. И все.
- С лопатой? – заинтересованно спросил Ципперсон. – Ночью? Действительно, больше ничего не надо.
- Просто хотела поговорить. Да я вообще не агрессивная.
Спонсоры заоглядывались и забормотали. Как стая пингвинов, тоже в черно-белых нарядах, переминаются.
- Во-первых, - вот тут я обиделась, нечего на меня всех собак вешать. – Я ей помочь хотела, теперь жалею. Я иногда такая добрая, что потом расхлебывать никакого зла не хватает. Во-вторых, на что это вы намекаете, что я ревную всех, кто к моему жениху приближается? Виды на него имеет? Гоняюсь за бывшими его привязанностями?
От меня отшатнулись. Здоровые мужики, а трусы. Тьфу.
****
- Почему собрались не в зале для голосования? – ровный голос Полунина звучал тихо, но все шепотки мгновенно прекратились.
Он шел, пожимая руки, кивая, перебрасываясь короткими фразами.
Это несколько обескураживало. Меня убийцей пытаются выставить, а он в своем репертуаре, не бежит спасать невинную принцессу, попавшую в беду, а общается.
Полунин дошел до эпицентра, то есть до меня и тела на полу, посмотрел и сказал:
- Саня? Не удивлен.
Ах, какая тонкая ирония! Какой глубокое аналитическое замечание. Значит, не удивлен. От переживания у меня затряслись руки.
- Ежик, ты фырчишь, - а это уже тихо и лично мне. – Вокруг люди, держи лицо.
- Откройте вы эту девицу быстрее, - простонала я, - пока действительно не решили, что я ее прибила. Это какая-то неизвестная мне девушка, она под видом Белой Дамы, призрака, конкурсанток пугала.
Игорь Сухоревский сдернул кисею, и под взглядами сгрудившихся над ней людей, стеснительно захлопала ресницами Илона.
- Вы? – удивился Артем.
- Ты? – выдохнула я.
- Как ты могла? - с надрывом заявила Илона, вставая и отряхиваясь. Скорее всего в сознании она была давно, внимательно слушая и наблюдая за происходящим. Блондинка обвинительно указала на мою скромную садовую лопатку тоненьким пальчиком. – Ты грозилась меня этим прихлопнуть и закопать! Прямо в саду!
Пораженные спонсоры счастливо ахнули. В первые ряды вырвалась растрепанная Бася с горящими глазами и записной книжкой наперевес. Она с ненавистью посмотрела на задрапированную под призрак блондинку, затем с восторгом на меня, демонстрируя полную солидарность. «Призраков - в могилу!» -прошептала она, отчетливо жестикулируя и показывая копательные движения.
- Грозилась «прихлопнуть и закопать»? – спросил Полунин. – Мои орлы в этих тридцатисантиметровых кадках бычки прикопать как следуют не могут, вы очень высокого мнения о способностях Саши. Охрана! Почему ловить привидений приходится моей невесте, девушке трепетной и чувствительной?
Те переглянулись между собой и почему-то замялись.
