— Солдат? Вы считаете себя солдатами? Военными?
— Ну… — человек в маске замялся. — Да, другого названия не нахожу.
— Может стоило бы назваться «активистами»? Ну типа…
— Это подмена понятий, — перебил интервьюируемый.
— То есть вы не стыдитесь называть себя солдатами? Ведь принято считать, что военные — это профессиональные киллеры.
Мужчина в маске хмыкнул.
— Общепринятые идеи пацифизма… — продолжала Валя.
— Умелая пропаганда способна извратить любое понятие и внушить любые идеи, — возразил здоровяк, в очередной раз не дав Вале закончить. — Пацифизм — еще одно противоестественное понятие, навязанное нам Советом Объединенных Наций. Жизнь — это борьба. Жизнь животного — борьба с природой и себе подобными. Мы слишком далеко отошли от основ, от природы. Разве то, что ты видела вчера на набережной можно считать проявлением пацифизма?
Валя не ответила. Она задала следующий вопрос:
— Расскажи, где ты работаешь?
— До недавнего времени служил силовиком соцнадзора. Ты спрашивала меня, что заставляет силовиков идти против простых смертных, таких же, в сущности, как и они?
— Да.
— Но ведь это не так, — покачал головой парень в оранжевом.
— О чем ты? — спросила Валя.
— О том, что древний принцип «разделяй и властвуй» вовсе не потерял своей актуальности. А ты говоришь, пацифизм… — здоровяк басовито рассмеялся. — Сотрудники соцнадзора получают по одной дозе в год.
— Что?!
Камера дернулась.
— Да. Это не афишируется. Мы подписываем документы о неразглашении. Одной таблетки в год, конечно, недостаточно, чтобы стать таймером. Мы стареем и умираем, и вообще мало отличаемся от простых смертных. Но даже одна таблетка создает иллюзию принадлежности. Понимаешь, о чем я?
— И, все-таки, одна доза продлевает жизнь, — послышался неуверенный Валин голос.
— Вот видишь. Ты бы тоже согласилась.
— Нет, но…
— Да! Еще как согласилась бы!
— Мне никто не предлагал.
— Только в этом все дело, — парень в маске ткнул пальцем в камеру.
— Что еще ты знаешь? — поспешила сменить тему Валя.
— Не много. Но я точно знаю: нас постепенно истребляют, — заявил здоровяк.
— С чего такие выводы? Нам постоянно твердят о гуманности, пацифизме, мирном прогрессе…
— Вот именно! — взорвался интервьюируемый, так что маска немного сползла. Он неловко поправил ее и продолжил. — Нас подсаживают на идеи гуманизма, а под шумок ведут политику истребления. Мы вымираем! Нет, нас не убивают, но практически не дают размножаться. И потом, подумай сама, таймеры позиционируют себя, как самых продвинутых во всех возможных областях деятельности, включая технологии и медицину. А что достается нам? Ушные импланты и синтетические хрусталики с нано-чипами для виртуальной реальности — глупые гаджеты для развлечений, игрушки… Люди мрут пачками от рака и инфекций. За последнюю сотню лет не внедрили ни одного нового лекарства. В аптеках сплошная гомеопатия — фуфлоциклин! Обучение медперсонала упростилось. Эвтаназия приветствуется. А как же те самые нано-роботы, которые должны были заменить уже не действующие антибиотики? О них шумели еще в прошлом веке! Кибернетические органы, нано-имплантаты для здоровья, а не для развлечений?.. Таймеры уверяют, что достигли технологической сингулярности
[9], но в чем это выражается?
— Человечество покоряет Марс, — парировала Валя.
— Вот в чем мы действительно преуспели, так это в технологиях съемки и спецэффектах — Live-cinema… Все, на что хватило таймеров — создание тупых, запрограммированных на примитивные действия, гомункулов. Я к тому, что нам, простым смертным, пудрят мозги всеми доступными способами, чтобы поменьше обращали внимания на потери в своих рядах.
— Смертные — основа человечества, — неуверенно возразила Валя — только мы можем иметь детей.
— Мы — балласт…
Никита свернул экран.
«Теория всемирного заговора… Да он псих!»
Ник вскочил и заходил по комнате. Еще раз набрал Валю. Та неожиданно ответила.
— Где ты? — Ник попытался вывести изображение Вали в голограмму, но видео оказалось заблокированным.
— Что происходит?
— Я в порядке, — прорвался Валин голос через шумы улицы, — работаю. Ник, мне некогда. Сегодня не жди.
— Что это значит? Скоро комендантский час…
— Ну все, пока! — Валя отключилась.
— Да ты издеваешься! — разозлился Никита. — Вот я кретин!
Что же получается? Его девушка несанкционированно бродит по ночам с каким-то хмырем, а он ждет и волнуется, как бы с ней чего не случилось.
— Хлюпик! Лузер! — Никита мельком глянул в зеркало, будто желая убедиться, не торчат ли из его гладкой лысины рога. По всему выходило, еще как торчат и даже ветвятся.
Ник хлопнул входной дверью и отправился в бар. Возвратился к ночи. Валя домой не явилась.
Глава 6
— Где ты шлялась?
— Ник, ты тут окопался в своем кладбищенском мирке и не видишь, какие события назревают. Там на улицах люди…
— Люди меня не интересуют. Я хочу знать, с кем ты провела эту ночь?
— Работала! У меня здесь, — Валя вынула из рюкзака муху и потрясла ей, — с десяток интервью. Мы на пороге…
— Валя! — шея Никиты пошла красными пятнами. — Ты понимаешь, что творишь, а?! Твое видео посмотрело несколько миллионов человек!
— Уже?! — девушка подпрыгнула и сжала кулачки. — Сколько лайков? Коменты читал?
— Ты дура, Валя! Идиотка! — взорвался Никита. — Участие в несанкционированной акции протеста, публичное проявление агрессии и сопротивление сотрудникам соцнадзора, распространение провокационных видеороликов в сети, нарушение условий передвижения во время комендантского часа…
— Я журналист! — пискнула она.
— Какой, нахрен, журналист?! — Никита обхватил руками голову и заходил по комнате. — Так подставиться за какие-то сутки, — простонал он.
Валя вдруг сорвалась и побежала в комнату. Никита ошарашенно проводил ее взглядом:
— Куда?
— Розыгрыш пропустили! — буркнула Валя.
— Ты психопатка! — взревел Никита.
Экран уже светился. Розыгрыш подходил к концу. На панели красным мигали семь цифр. Девушка гомункул тянулась в барабан за последним шариком.
