«Вот этот парень на анатомическом столе, разве он мертв?» — спрашивал себя Никита, нанося розовую пудру на сероватые впалые щеки покойника. В гробу с климат-контролем он, как и прежде, останется вместилищем для триллионов микробов, которые продолжат свое существование. Еще многие и многие годы значительная его часть будет жить и чувствовать.
Никита закончил работу и отправился домой.
Глава 4
День розыгрыша приближался, а Никита еще не решил, что делать с лотерейным билетом. Он-таки предложил его татарину. А тот, ни секунды не колеблясь, согласился выложить двести кредитов немедленно. Никита испугался и пошел на попятный, сказав, что пошутил. Начни татарин торговаться, он скинул бы еще пятьдесят и уступил. Но слишком быстрое согласие настораживало. Водитель катафалка казался скользким типом, повсюду ходил с записной книжкой, куда карандашом записывал что-то. Не однажды он был застигнут у двери или за поворотом коридора, подслушивая разговоры Никиты и Хавецкого. Возможно, стучал директору конторы, тогда полбеды. А если в соцнадзор?.. Ничего крамольного Никита и Хаецкий не обсуждали, но все равно было неприятно. Гробовщик и патологоанатом, не сговариваясь, тихо ненавидели сослуживца, и водитель, кажется, платил им той же монетой. Больше всего Никиту раздражало, как тот коверкает слова. Уж лучше бы балаболил по-своему. Ник с куда большим удовольствием послушал бы голос импланта-переводчика. В конце концов, не зря же он отвалил круглую сумма за его вживление.
Никита плелся домой усталый. Две церемонии похорон за день, да еще пять новых клиентов и, соответственно, несколько встреч с ритуальными агентами и парой скорбящих родственников, которые решили организовать погребение своими силами. С агентами все решалось быстро. Серьезный разговор по пунктам: запросы нанимателя, на чем можно накрутить и сколько. Распил накрутки составлял, как всегда, десять процентов агенту, десять — гробовщику, остальное — прибыль конторы. Таковым было негласное соглашение с боссом. Со своего навара Никита всегда отстегивал три процента Хавецкому, считая, что так честно. Водитель получал фиксированные двадцать кредитов со сделки, вне зависимости от размера черной прибыли гробовщика.
Вести дела непосредственно с родственниками покойных обычно не входило в обязанности гробовщика, но иногда случалось. Никита ни от кого не отказывался. Беседы со скорбящими были давно отрепетированным спектаклем, в котором гробовщик выступал и за сценариста, и за режиссёра, и за главного актера. Начиналось все стандартной песней: «Здравствуйте. Пожалуйста, располагайтесь», — рукопожатие, похлопывание по плечу, участливая мина на лице, «Примите мои соболезнования». Никита предлагал скорбящим чаю, интересовался жизнью покойного, и, между делом, прощупывал финансовые возможности клиентов. Лишь потом приступал к обсуждению прейскуранта.
На этот раз в кабинете гробовщика сидела семейная пара средних лет — родители шестнадцатилетнего парня, завершившего свою жизнь запланированной эвтаназией. Растрепанная женщина в темно-фиолетовом платье комкала в руках платок, поминутно вздрагивала и, казалось, не вполне понимала, где находится. К предложенному чаю она не притрагивалась. Седой мужчина с бородкой, ее муж, выглядел спокойным и мрачным.
— Наш мальчик мог стать таймером, он был очень… — женщина опять вздрогнула и промокнула глаза платком. — Лучший в рейтинге школьного образования. Ему предложили перейти кандидатом в «Элиту», а он отказался. И все из-за этой стервы! Бессердечная тварь! Это она убила нашего мальчика!
Мужчина сжал губы и уперся угрюмым взглядом в Никиту. Тот сочувственно покивал, привстал и опять похлопал женщину по плечу.
— Я вас понимаю, — проникновенно сказал Никита, всем видом изображая сочувствие. — Ваш сын учился в «Альфе»?
— Конечно, — гордо отозвалась женщина.
«Дорогая школа», — отметил про себя гробовщик. — «Да что там, если они смогли позволить себе детородную лицензию… Хотя, может, успели бесплатно?»
— Начинал в «Гамме», — добавил отец покойного, — но три года назад перевели в «Альфу» за отличную успеваемость, дали стипендию.
— Уникальный мальчик, — всхлипнула женщина. — В новой школе и познакомился с этой бездушной стервой.
— Его нельзя было остановить? — поинтересовался Никита.
— Артур подал официальное прошение в соцнадзор, — Мужчина покачал головой. — Ему исполнилось шестнадцать, мы больше не могли вмешиваться, если хотели провести с ним последние часы.
— Артурчик вел себя очень достойно, — опять всхлипнула мать покойного. — А эта гадина даже не пришла попрощаться! Моего мальчика больше нет! — женщина прижала к губам платок и уткнулась лицом в колени.
Мужчина отвернулся. По его щеке ползла слеза. Он неловко смахнул ее ладонью, извинился и выскочил из кабинета.
Гробовщик подумал, что выслушивать подобные истории и успокаивать безутешных — вовсе не его работа. И почему только эти двое не обратились к похоронному агенту? Такие странные… Давно он не встречал убитых горем родителей.
— Выпейте чаю, — предложил Никита женщине.
Та приняла чашку и залпом прикончила остывший чай.
— Я умоляла ее прийти и поговорить с Артурчиком, — женщина схватила Никиту за руку, уставившись на него безумными глазами. — Разве стоит она того? Всех обманула! Я ему говорила: подумай сынок, разве от такого отказываются? А он: мне без Виты бессмертие не нужно. Отказался. А она вторая в рейтинге за ним… Согласилась, не раздумывая. Он любил ее, вы понимаете? Ну кто в наше время любит?
— Да, — ответил гробовщик. — Я знаю, как это бывает. Ему так лучше, поверьте.
Мать зарыдала опять. Никита тут же пожалел за свою откровенность.
— Он… Он так и сказал! — завыла женщина.
— Послушайте, вот что мы сделаем, — Никита встряхнулся и взял в руки планшет с каталогом «Последнего приюта». — Посмотрите сюда, — он быстро проскролил несколько опций и вывел в голограмму подходящую. — Ваш сын был замечательным человеком, не так ли? Все должны знать, каким отличным парнем он был, правда?
— Конечно! — истово согласилась мать.
— Предлагаю классическое надгробие, разработанное специально для молодых людей. Простое, современное, трогательное. Здесь, как видите, встроен интерактивный монитор. Любой желающий сможет подойти и просмотреть архив памяти вашего сына. Вы же вели видео-дневник?
Женщина затрясла головой.
— Можем также установить встроенную голограмму. Например, ваш сын с планшетом в руках. Он ведь любил читать?
— Очень! — дрожащим от слез голосом сказала мать покойного.
— Встроенная голограмма — это дополнительная опция. Также понадобится ежеквартальный сервис. Финансовую часть обсудим позже.
В кабинет вернулся отец покойного — мрачный и, как будто еще более поседевший.
— Дорогой, — кинулась к нему жена, — посмотри! Для Артурчика…
