— Я тоже имею право протестовать, — возразил Ник.
— Нет, не имеешь. Для этого нужно зарегистрироваться, получить разрешение и специальную одежду, как у них. Только тогда тебе позволят молча постоять на площади. Ты что не знал?
— Мое дело — людей хоронить. А протестуют пусть те, кому за это платят. Мне никогда не приходило в голову протестовать.
— Оно и видно, дохлая рыба. С чего ты решил, что им платят?
— Да кто в здравом уме и за здорово живешь выйдет в такой жар под солнце? Вон, — он мотнул головой в сторону экранов на башне, — 46 в тени…
— А если все-таки люди вышли отстаивать свои убеждения?
— Ну, тогда они — идиоты. От того, что кто-то постоит на площади и получит тепловой удар, ничего не изменится.
— А если бы здесь стояло не две сотни, а две тысячи?..
— Да хоть двести! Пока там, — Никита поднял вверх указательный палец, — не решат, ничего не изменится. Ради таких, как мы, и пальцем не пошевелят. Поэтому, вместо того, чтобы пинать воздух и жарится на солнце, нужно приспосабливаться. Умный человек не будет ждать помощи, он найдет свою выгоду в любых обстоятельствах. Система прогибает тебя, но и ты, если достаточно умный, сможешь прогнуть систему. И перестань называть меня дохлой рыбой!
— Ты давай, присмотрись повнимательнее, — отмахнулась Лу. — Вон слева, у края толпы огромный мужик. Не он?
— Да нет… кажется.
— Кажется, — с издевкой повторила Лу. — Ты говорил, тот парень — бывший силовик соцнадзора?
— Он так сказал, — мотнул головой Ник, не отрывая взгляда от протестующих. Люди слились в сплошное оранжевое пятно, на которое было больно смотреть.
— Он должен быть не просто здоровым, — продолжала рассуждать Лу, — а спортивным, натренированным. Посмотри на силовиков — все крепыши, как из-под 3D принтера… Татуировку с номером наверняка свел, раз бывший.
— Думаешь?
— Конечно, заставили.
Ник поскреб небритый затылок и натянул свою шапку. Он продолжал напряженно всматривался в лица, пытаясь скорее почувствовать, чем увидеть хоть что-то знакомое. Из-за балахонов фигуры казались бесформенными, переходящими одна в другую. Небольшим разнообразием отличались лишь прически, да цвет волос. Неестественные оттенки Никита отметал сразу. Все, что он мог вспомнить наверняка — темный ежик волос.
— Может, вон тот? Справа, — указал он.
— Уверен?
— Нет. Но есть в нем что-то… не знаю.
Люди начали стягивать оранжевые балахоны и расходится. Парень, на которого указал Ник, отделился от толпы одним из первых и пошел по бульвару в сторону роскошных кондо
[12].
— Айда, — скомандовала Лу. — Только не пялься на него.
— А кто пялится?
Лу взяла Никиту под руку. Они прошли через арку и поспешили за парнем.
— В таких хоромах живет и протестует? — проворчал Никита.
— Подожди. За кондо станция гиперлупа. Смотри, какой он смуглый, наверняка из южного округа.
— Ох, если у нас пекло, что же тогда у них?
Парень обогнул изгородь жилого комплекса, пересек магистраль по подвесному мосту-эскалатору и действительно направился к станции.
— За ним!
— Опять зайцем?
— Жизнь без браслета, — дернула бровями Лу. — Получай удовольствие! Никто не спишет с тебя ни кредита.
— Да уж, включая меня самого.
……
Здоровяк зашел в капсулу и занял последнее свободное место в первом отсеке. Лу и Никите пришлось расположиться в следующем.
— Так даже лучше, через стекло он нас не услышит, — сказала Лу, — да и мы не будем слишком светиться.
Как раз в это самое мгновение здоровяк оглянулся и уставился прямо на нее.
Та внезапно расхохоталась и сильнее прижалась к Никите.
— Не сиди чурбаном, — пихнула она его в бок. — Давай, посмотри на меня и скажи что-нибудь.
— Что-нибудь, — повторил Ник и криво улыбнулся.
Парень за стеклом смотрел серьезно, почти угрожающе. Потом помотал головой и отвернулся.
Лу перестала виснуть на Никите и нести несуразицу.
— Вычислил, — сказала она с каменным выражением на лице. — Все отменяется.
— Нет, — твердо ответил Ник, продолжая изучать смуглый затылок парня.
— Да с чего ты взял, что он тот, кого мы ищем? Дикий южанин. Опасно его преследовать!
— Это он.
Лу расстегнула ремни безопасности и хотела встать, но Ник удержал ее:
— Я с ним поговорю, — твердо сказал он. — Пристегнись.
Послышалось объявление «Уважаемые пассажиры, займите свои места и пристегнитесь. Капсула отправляется. Следующая станция Юго-Западный City 6». На подлокотнике кресла Лу замигала красная лампочка.
Лу нехотя послушалась.
Капсула тронулась и начала разгоняться. Из подлокотника выполз тонкий экран, высвечивая стандартное приветствие и предлагая опции: «Музыка, Кино, Игры, Микроинъекция снотворного, Снеки…».
— Ты как хочешь, а я больше не участвую, — выпалила Лу.
— Это в чем? — Никита невесело рассмеялся.
— Во всем этом!
— Ну давай. Отправляйся домой, а завтра выходи на работу, — он машинально ткнул в опцию «Бесплатные снеки» и отправил в печать
[13] шарики из тофу. — Кстати, я даже не знаю, чем ты занималась до того, как втянула меня в эту заваруху.
Лу сложила на груди руки и отвернулась.
— Ну? — он толкнул ее локтем в бок. Та резко дернулась. — Рассказывай, давай.
— Отстань! Я не обязана перед тобой отчитываться!
— Еще как обязана! — выкрикнул Ник, оглянулся и понизил тон. — Ты теперь мне по гроб жизни обязана, — зловеще прошипел он.
— Одни гробы на уме!
Сердце Никиты ёкнуло, он почувствовал, как кровь отливает от лица.
— Мы просто поговорим с этим парнем, — смягчившись, сказал он. — Что здесь такого?
Она молчала.
Панель справа от Никиты замигала зеленым, он нажал на нее и принял свой снек.
— Слушай, ну правда, неплохо было бы узнать друг о друге побольше, — он протянул Лу пакетик с разноцветными шариками. — Я тут перед тобой, как на ладони, а про тебя ничего не знаю. Ведь это так просто.
