— Успокоилась. Теперь все будет нормально, ты за нее не переживай. Игорь, ты бы только знал, как ей тяжело пришлось! Но я рассказывать ничего не стану, хорошо? Такие вещи никому говорить нельзя, даже тебе. И тут появился Грек. Как Даша сама выразилась — луч света. И все изменилось к лучшему. А затем он погиб, и вдруг выяснилось, что в этом виновата она сама. Вместе со мной, конечно же. Игорь, — Лера требовательно смотрела мне в глаза. — Скажи, только честно: напали именно из-за нас?
И у меня не нашлось сил солгать. Да и просто слов. И потому я лишь кивнул. Затем добавил.
— Нам просто не повезло. Думаю, не будь даже вас, они обязательно бы нашли другую причину.
— Но причиной стали именно мы, — Лера не спрашивала, утверждала.
— Так уж устроен этот мир. Ею могло бы стать и любое другое. Оружие бы им приглянулось, что-то еще… Если бы у них всё получилось, кто бы с них спросил?
— Но мы же такими не станем? — требовательности в ее голосе стало еще больше.
— Мы нет, — и это был самый простой вопрос, и самый легкий ответ.
Мы не станем такими никогда. Защищая свои жизни, не задумываясь, убьем любого. Но только защищаясь.
— Ну и что там решили-постановили? — наконец-то поинтересовался я.
— Мог бы и сам догадаться: идти на юг.
— А Янис?
— Тоже, что и остальные. И еще добавил, что обязательно за Настей вернется. Или сделает так, чтобы она к нему пришла сама.
Сделанный Янисом шаг — совсем не предательство любимой, а здравый смысл: в одиночку ему туда не добраться.
— Игорь, а как бы ты поступил на его месте?
— Пошел бы к тебе, где бы ты ни была, — ответил я, противореча своим же недавним мыслям. Ответил искренне, ведь именно так все и было бы. Смотришь на всю черноту вокруг, и единственное светлое пятно в ней — ты, Лера. Так что отправился бы к тебе, даже не задумываясь. А там будь что будет!
Все ждали нас уже за столом. По сумрачному лицу Яниса отчётливо было видно, что его решение далось ему нелегко, но иного выхода он не нашел. Дарья тоже не выглядела олицетворением счастья. Но ни заплаканных глаз, ни покрасневших век, и лишь грустный-грустный взгляд. Такой бывает у тех, у кого забрали мечту, в осуществление которой они уже успели поверить. Ну и чем ей можно помочь? Сказать, что время лечит? Так она и без меня знает прекрасно.
— Ну так что, обсудим дорогу? — сходу начал я, едва усевшись за стол. — Трофим, тебе слово, — у нас с ним было время обдумать, когда ночью возвращались к своим.
Для начала он прочертил в воздухе пальцем нечто вроде полукруга.
— Мы находимся примерно здесь, — указал Трофим туда, где должен находиться центр, если бы дуга вдруг стала окружностью. — На севере от нас, как всем хорошо известно, побережье с Радужным. На западе, за моей спиной, залив соединяется с болотами. На востоке — само море, откуда и заявились головастики. Так вот, наш путь лежит строго на юг, к побережью. По словам Петра, основная масса людей обитает на континенте, где в его глубине, в двух неделях пути, и находится нужный нам Звездный. Первостепенная наша задача — добраться до южного побережья. Кстати, чем дальше на юг, тем меньше шансов встретить головастиков. Они и в эти-то края редко забредают, уж не знаю почему им так нравится северное, и их можно особенно не опасаться. До берега примерно пять-шесть дней пути, и на нем, пусть и редко, но встречаются поселения. Еще Петруха утверждал, что они добираются за четыре, но маршрут им, в отличие от нас, хорошо известен. Собственно, все. Остается решить главное: когда именно отправляться? Сейчас, или все-таки подождать, когда головастики вернутся туда, откуда и заявились, — Трофим посмотрел на меня.
А вслед за ним, и все остальные. Согласен: теперь слово за мной.
— Считаю, засиживаться здесь не имеет ни малейшего смысла. Так что отправимся сразу же, как только Борис почувствует себя достаточно хорошо.
Нынешнее убежище не идет ни в какое сравнение с тем, где обитал Карабас и его люди. Во всех отношениях сразу. Ни для обороны, ни для жилья. Единственное в нем достоинство — то и дело пересекающийся источник питьевой воды. Солоноватой и скверного качества. Но благо, что и с ним повезло.
— На пару деньков попрошу еще здесь задержаться. Прежним за этот срок точно не стану, и все же, все же, — Гудрон вздохнул. — Знали бы про вядель, полностью им не отдали бы. Этот хмырь говорил, что он от всех болезней. Глядишь, и мне помогло бы.
Мы с Трофимом покрутили головами: увы. Со слов того же Петра, с вяделем все не так просто. То, что добывается здесь — это, так сказать, полуфабрикат. До ума его доводят где-то на побережье, а большая часть и вовсе уходит в Звездный. Причем он клятвенно утверждал, что понятия не имеет, как именно бурый порошок становится кристалликами синеватого цвета.
В остальном все выглядит так. Жгутся водоросли, причем любые. Получившееся нечто заливают водой, и опускают туда добытые здесь же раковины. Затем все это кипятят, после чего соскребают со стенок похожее на слизь нечто. Его и высушивают. Все, товар готов. Но в таком виде он бесполезен, и даже ядовит.
— Так что выбрось, Борис, подобные мысли из головы, и выздоравливай за счет своих внутренних резервов.
Сложись обстоятельства иными, мы и сами могли бы попробовать добыть вядель. Раковин вокруг достаточно: то ли место такое, то ли они везде в изобилии. Дров и водорослей, тоже. Но дым. Если сжигать водоросли, он получается еще тот. Пока мы добирались сюда, именно дым и помог обойти далеко стороной острова, на которых промышляли подобные Карабасу люди. И если высоко в небо поднимется еще один столб, обязательно возникнет интерес: кто это? Так что в ближайшее два дня придется скучать, набираясь сил перед тяжелой дорогой. И еще мечтать о том, чтобы допотопные твари не заглянули к нам на огонек: укрыться от них здесь будет негде.
Обстоятельства заставили нас отправиться на следующий же день. Тот скудный источник пресной воды, который с трудом, но позволял не испытывать ее недостаток, окончательно сдох.
И продолжай мы оставаться мы, нам пришлось бы пользоваться тем небольшим запасом, который был заготовлен в дорогу.
И мы отправились. С первыми лучами солнца. Янис занял место на носу, и рядом с ним находился Трофим. За весла взялись Демьян с Вячеславом, далее расположился Гудрон в вальяжной позе султана, в окружении одалисок Леры и Дарьи. И на самой корме — Игорь Святославович Черниговский. Эмоционал, Теоретик, а по совместительству еще и великий кормчий. На корме, вместо румпеля, было прилажено весло, с помощью которого я и не давал лодке рыскать. И потому сравнение с ним напрашивалось само собой.
Для начала взяв курс на восток. На ост, если говорить по-морскому. Туда, где через какое-то количество километров, или, снова по-морскому — миль, должно начинаться настоящее море.
Или не начинаться, если оно и там сплошь покрыто островами. Но направились мы на восток совсем не для того чтобы удовлетворить свое любопытство. Именно так существовала наименьшая вероятность кого-нибудь встретить. Ведь восточнее, по утверждению Петра, ракушки перестают попадаться, и добытчиков вяделя там нет.
