— Маленький, — говорит он, отодвигая от себя мою магическую модель задуманного сооружения.
Трёхэтажную, почти в половину больше по размерам, чем нынешняя, с хранилищем на подвальном уровне, просторными кабинетами на каждого члена совета и аж тремя залами для переговоров! А ему — мало!
Ох, как мы ругались! Как знатно мы ругались! До хрипоты, до болезненных ударов руками по столешнице, до нервно посыпавшейся с потолка штукатурки, молча переглядывающихся членов совета, нервно что-то глотающего из фляги Прайархо и оторопело почёсывающего нос Эриха. Я ему сразу сказала, ткнув в него пальцем, когда мы с Риком только начали раздувать наш спор, что если он вмешается, я его с превеликим удовольствием задушу. Понял и остался безучастен, но, кажется, нисколько не испугался.
В итоге, когда уже едва ли не поседевшие, но точно оглохшие члены совета вовсю алчно косились на флягу в руках моего секретаря, а тот в свою очередь свою ценность старательно пытался прятать под полами расстёгнутого тёмного жилета, мы с Риком окончательно выдохлись и устало плюхнулись на стулья, с которых ещё в самом начале на эмоциях вскочили.
— Оставляем три этажа, — махнул на меня рукой парень в повисшей тишине, что после наших криков показалась просто-таки оглушительной.
— Добавляем комнату отдыха, — также безразлично приняла и я условие своего советника.
И мы молча, ни на кого не глядя, склонились над мерцающим магическим макетом здания и общими усилиями принялись вносить в него изменения.
— Что, серьёзно? — недоверчиво кивнул на нас Эрих.
Судя по напряжённому молчанию, все остальные разделяли его удивление, но говорить ничего не спешили. Телохранителю чужие подсказки нужны и не были, он продолжил возмущаться собственными силами:
— Орали-орали друг на друга почти час так, что стёкла едва не полопались, обогатили лексикон собравшихся на пару десятков новых ругательных слов, довели Архо до нервной икоты и так спокойно теперь сидите? У вас совесть есть?! Вы сразу так не могли?!
Отвечать на его слова мы с Риком не стали, остальные и подавно. Но возмущение Эриха понимали, а остальные даже разделяли. Мы ведь из-за этих несчастных этажей и комнаты отдыха для прислуги сразу сцепились. Но да ладно, главное, что пришли к общему решению.
— 47-
Строительство новой мэрии решили начать незамедлительно!.. Но, выглянув на улицу и узрев глубокую ночь, решили всё же перенести это дело до утра. А подумав ещё немного, перенесли ещё подальше, дружно порешав, что нам ещё всё тут собрать надо и куда-то временно перенести, ведь новое здание совета градоуправления собирались строить вот на этом самом месте.
Не знаю, чего бы мы там ещё нарешать успели, если бы вдруг неожиданно прямо в зале не открылся сверкающий портал и из него в нашу скромную обитель не вышел Правитель собственной персоной.
— Ик! — выдал кто-то перепуганный.
Все почему-то покосились на Архо, к которому короткое обращение с лёгкой подачи Эриха быстро и крепко пристало. Мой нагло уворованный у жениха секретарь отрицательно мотнул головой и выдал уверенное:
— Это не я!
Киан молча и выразительно выгнул дугой правую бровь.
И я как-то вдруг сразу вспомнила о своём обещании его расцеловать. И, глядя на мужественного, уверенного, спокойного, но всё же едва заметно уставшего дракона, мне захотелось исполнить собственное обещание вот прямо сейчас, но… я не стала. И нет, я не вредная. И нет, мне не перехотелось. Мне его банально жалко было! Всё же глубокая ночь, а он на ногах и явно же голодный…
В общем, я поднялась сама. Проигнорировала обращённые на меня со всех сторон взгляды, вышла из-за стола, оставив все бумаги прямо на нём, и уверенно пошла к своему будущему мужу, бросив через плечо остальным:
— Вы молодцы, меня приятно удивила ваша работоспособность. Отдыхайте, жду вас завтра здесь же в десять утра.
Меня вежливо подождали, молча обняли, так нежно и тепло, что захотелось помурлыкать от удовольствия, поцеловали так… так!.. Я лишний раз убедилась, что мне достался просто сказочно прекрасный дракон. Мягкий и нежный, ласковый и осторожный, но при этом такой, что дыхание вмиг сбивало и мысли разлетались кто куда.
Как меня уносили в портал, подхватив на руки и не разрывая поцелуя, я вообще не помню. Да и тьма бы с ним!
Очнулась я уже в трапезной, куда меня, открыв деликатным ударом ноги дверь, заботливо внесли на ручках. Пронесли до накрытого явно не так давно стола, усадили на стульчик с высокой мягкой спинкой, придвинули тот поближе к столику, а сами заняли место напротив.
Я открыла было рот, но Киан, принимаясь за пищу на столе перед ним, перебил меня:
— Я зверски голодный.
Стоит ли говорить, что я послушно заткнула рот? Голодного мужчину разговорами от еды отвлекать нельзя — это закон! Когда он голодный, он злой. А если вы будете отвлекать его от вожделенной пищи, он, весьма предсказуемо, будет злиться на вас. Лучше подождать какое-то время, пока он наестся, а уже потом высказывать всё, что вы хотели. И поймёт, и простит, и разрешит — в зависимости от того, что вы ему, собственно, говорить изволите.
Так что я взяла пример с жениха и стала баловать организм поздним, очень поздним ужином. А вкусно-то как было! М-м-м! И картошечка запеченная, и салатик свежий хрустящий, и вкуснейшие котлетки слегка пересоленные, но оттого ещё более вкусные. Повторно: м-м-м!
Кажется, я застонала вслух, зажмурившись от удовольствия, потому что сидящий напротив меня Киан понимающе хмыкнул.
— Вкусно, да? — открыв глаза, с восторгом посмотрела я на его молчаливо жующую мордашку, — Тьма, покажи мне того гения, кто это готовил, я его расцелую!
Что-то меня сегодня всех расцеловать тянет. Странно…
— Ради такого я готов лично научиться такому нелёгкому делу, как готовка, — со смешком поддел меня Правитель, легко открывая бутылку вина, разливая его светлое содержимое по бокалам и протягивая один из них мне.
Я охотно приняла, чувствуя приятную лёгкость, радость и желание поспать сразу после того, как вкусно поем. Вино пригубила не задумываясь. Поболтала глоток во рту, тщательно пытаясь распробовать то, что чувствовала. Кисленькое, немного бодрящее, свежее и чуть прохладное, но не из-за собственной температуры, а от этого загадочного вкуса.
— М-м-м, — прикрыв глаза, растянула я губы в улыбке и вновь застонала, не сумев удержаться и сделав ещё один глоточек.
— Расцеловать создателя вина не получится, — со смешком огорчил явно забавляющийся Правитель, читая что-то на печатке, — он умер лет так шестьдесят назад, что случилось через двадцать два года после разливки и закупорки данной бутылки.
И, вычитав эти поистине ошеломительные новости на простой печатке, Киан небрежно отставил бутылку в сторону, сделал глоток вина и, никак на него не отреагировав, вернулся к ужину.
