Вот тогда, повернув и закинув голову, я посмотрела в его глаза и неопределённо пожала плечами.
— Я предпочитаю не тратить жизнь на мечтания, — улыбнулась я немного виновато и сделала широкий жест в сторону удивительного города, — за небольшим исключением.
— Не может быть такого, что ты ни о чём не мечтала, — не поверил Киан.
Он повернулся всем телом и теперь стоял прямо напротив меня, взирая с высоты своего роста. Мне же тяжело стало держать голову закинутой, поэтому я вновь посмотрела на Изрий.
И, помолчав, тихо произнесла:
— Мечтала о том, что родители вернуться.
Мой голос не дрожал и не казался жалким. Я научилась говорить об этом спокойно. Говорить, да, но это не значит, что внутри меня всё болезненно не сжалось.
Правитель отвернулся к окну, положил широкие ладони на деревянный подоконник и промолчал. Он молчал долго, несколько секунд, а когда я уже успокоилась и предположила, что он так ничего и не скажет, проговорил:
— Моя мать умерла семьдесят четыре года назад.
Его голос был лишён каких-либо эмоций. Он тоже научился говорить об этом спокойно. Говорить, но… Я поняла больше, чем он хотел сказать. Больше, чем понимали все остальные. И, не говоря ни слова, я придвинулась к нему поближе и молча обвила руками крепкую руку. Только сейчас поняла, что она была напряжена.
Киан также молча руку забрал, встал ровнее, а меня притянул к себе и обнял уже нормально. Мягко, нежно, осторожно, но в то же время незримо поддерживая.
Наверно, мне не следовало спрашивать, но я не могла смолчать:
— А отец? — вопрос прозвучал очень тихо и я тут же замерла, понимая, что всё же зря спросила.
Широкая горячая ладонь успокаивающе погладила по спине, а где-то над моей головой прозвучало:
— Погиб на моих родах.
И это тоже прозвучало спокойно и бесстрастно, но звучало столь невероятно, что я, чуть отодвинувшись, закинула голову и потрясённо уставилась на дракона.
Киан в ответ усмехнулся, криво как-то и немного грустно, притянул меня обратно, устроив мою голову на своей груди, и начал рассказывать:
— Тогда случился взрыв главной рудниковой шахты на юге Параиса и отец был вынужден отправиться выяснять причину и устранять последствия взрыва. До него не сразу дошло известие о том, что его супруга рожает. Отец сорвался, бросив всё, но всё равно прибыл слишком поздно. Всё прошло… тяжело для мамы, и удержать её жизнь никто был уже не в состоянии. Почти никто.
Руки, обнимающие меня, на краткий миг сжались, но мгновенно расслабились и принялись успокаивающе поглаживать меня по спине.
— Отец провёл сложный обряд, отдав свою жизнь, чтобы жила мама.
Это прозвучало спокойно, легко, будто ничего такого и не произошло. Стараясь не думать о том, как для Киана это должно быть тяжело, я искренне восхитилась его отцом. Как, наверно, невероятно сильно он любил свою супругу, раз отдал за неё свою жизнь. Это удивительно! И очень грустно.
В этот момент открылась дверь и в кабинет, не поднимая голов, вплыло полдесятка официантов, что принялись сноровисто накрывать на стол. Не прошло и двух минут, как они, бесшумно закончив, с поклонами удалились, вновь оставляя нас наедине.
Мне хотелось ещё вот так постоять, в тёплых объятьях Правителя, воочию наблюдая город моей мечты, но:
— Я ужасно голоден, — произнес Киан, впрочем, не предпринимая попыток отстраниться.
Пришлось отодвигаться самой, понимающе ему улыбаясь.
Правитель подвёл меня к столу, усадил и галантно придвинул стул, после чего устроился напротив с самым сосредоточенным выражением лица. Серебряные крышки с наших блюд поднялись одновременно, хоть никто из нас к ним и пальцем не прикоснулся. И, не говоря ни слова, только лишь улыбнувшись мне, Правитель дракон начал сосредоточенно есть.
Я, решив побыть благоразумной, так же молча приступила к трапезе, наслаждаясь каждым кусочком упоительно прекрасного ужина.
— Кажется, вы мне что-то рассказать хотели, — напомнила я спустя время, покончив с основным блюдом и переходя к десерту.
Киан со своим мясом разделался уже давно, но мороженое пока не трогал, терпеливо ожидая, кажется, меня. Когда я взяла в руки маленькую ложечку, он тоже взял свою, почерпнул чуть подтаявшего лакомства, отправил в рот и только после этого ответил:
— Хотел, — после чего мужчина почерпнул ещё мороженого и также отправил его в рот.
Я не стала настаивать, отлично понимая, что для разговора «о нас» нам обоим нужно собраться с мыслями и решиться на слова, которые, возможно, было страшно произнести.
Ожидая продолжения прерванного ещё в моей спальне разговора, я неторопливо съела три ложечки мороженого и четыре ягоды моей любимой черники.
— Как я уже говорил, я знаю, чего хочу от жизни.
Заинтересованно подняв голову, я взглянула на дракона. Киан ответил мне прямым, слишком прямым взглядом, будто говоря, что скрывать ему нечего.
— Я хочу, — твёрдо продолжил он, — надёжности, стабильности, спокойствия и уверенности в завтрашнем дне. Всё это я могу получить только в браке.
Вот если бы не последнее предложение, оставившее болезненную кровоточащую рану на моём сердце… Я постаралась никак не отреагировать на его слова, отлично понимая, что брать бывшую фаворитку, а ныне всего лишь наложницу в супруги никто не будет. И всё равно, как бы хорошо я этого не понимала, внутри всё сжалось, натянулось, неприятно заныло, мешая сделать вдох.
Я почувствовала себя жалкой. Вот именно в этот момент я со всей очевидностью осознала и своё положение, и своё будущее, которое никогда не будет счастливым. Брак? Увы, я лишена такой возможности. Наложницы не выходят замуж в принципе, принадлежа только лишь своим господинам.
Неимоверных усилий мне стоило сохранить на лице вежливо-заинтересованное выражение. Ещё больших усилий стоило выдавить из себя подобие улыбки и деланно-безразлично поинтересоваться:
— Вы уже решили, с кем заключите брак? — и я, судорожно сглотнув, машинально почерпнула ещё мороженого и отправила его в рот, старательно не показывая, как мне горько, больно, противно… — Надеюсь, она умная.
— Умная, — странно глядя на меня, подтвердил Правитель мои худшие опасения.
У него действительно кто-то есть. Более того, он собирается взять её в жёны. А я… Я просто ужасно глупая. Глупая и наивная.
Сжав руку под столом так, что на ладони остались красные полумесяцы, я с огромным трудом выдавила из себя ещё одну улыбку. Надеюсь, она не выглядела жалкой.
— Так кто она? Я её знаю?
Голос не дрожал, нет. Он просто не имел права позорить меня. Вкуса мороженого в этот раз я даже не почувствовала.
А Киан сидел, ничего не ел и не сводил с меня странного взгляда. Очень странного, немигающего, задумчивого, грустного и вместе с тем явно чего-то ожидающего.
