Расплакаться Кассандра так и не успела — двери распахнулись, и на пороге показались сразу трое. Одним из них был Юрген, а двух других — немолодых уже леди и джентльмена — Кассандра видела только на фото. Это были супруги Розенкрейцер.
Кассандра подобралась невольно, но тут же почувствовала тяжёлый взгляд Юргена у себя на лбу — там, где поверх маски из грима от волнения выступила капелька пота.
Юрген быстро шагнул к ней и, взяв под руку, прошипел в самое ухо:
— Ты можешь хотя бы при родителях себя прилично вести?
Кассандра покраснела под пудрой и тут же начала потеть ещё сильней.
Она внимательно разглядывала Розенкрейцера-старшего и его супругу. Отец Юргена явно был зол, супруга его, напротив, улыбалась довольно радушно, но в глазах её, тем не менее, сквозил колкий лёд.
Кассандре стало страшно почему-то, когда она подумала, что этим людям она с этого момента будет принадлежать телом и душой, в эту семью отдаст всё, что осталось ей от родителей, но назад пути уже не было.
Родители Юргена пожали ей руку по очереди и удалились, а Юрген с Кассандрой с облегчением вздохнули.
— Всё из-за тебя, — сообщил Юрген.
— Что? — Кассандра непонимающе посмотрела на него.
— Отец бесится, потому что многих не успел пригласить. А во всём виноват твой каприз.
— Но, Юрген… — хотела было возразить Кассандра, но тот погрозил ей пальцем, обрывая её на полуслове.
— Мне всё равно. Главное, что сегодня ты станешь моей.
И не желая слушать больше ни возражений, ни оправданий, вышел прочь.
Юрген был на взводе с самого момента отлёта из Сайликского монастыря — потому что полёт начался с непростого разговора с родителями, и он не смог бы сказать, с кем говорить оказалось трудней. Если отец просто рычал на него, как делал это всегда, когда Юрген разбивал аэромобиль или проигрывал деньги в казино, то в глазах матери появился вот этот самый холодок. Она будто смеялась над Юргеном, и от этого выражения наследнику Розенкрейцеров было не по себе.
Масла в огонь не замедлила подлить и Эрика, которая появилась в рубке, едва Юрген закончил разговор. Эрика явно была настроена позитивно и открыто насмехалась над ночной неудачей Юргена.
— Нашему королю отказала серая мышь, — пропела она, пристраиваясь бёдрами на пульт.
— Да пошла ты…
— Тш-ш! — Эрика приложила палец к губам. — Скоро твоя яхта станет моей.
— С чего это это вдруг?
— Моя интуиция. Она не подводит никогда. Кстати, Юрген… Как я узнаю, что секс действительно был?
— Что?!
— Ну, ты же можешь мне просто соврать, разве нет?
Юрген сначала побелел, потом покраснел, но так ничего и не сказал. Эрика умела его бесить. Но вестись на это не было смысла — это Юрген прекрасно знал.
— Как ты хочешь, чтобы я доказал? — процедил он после долгой паузы.
— Камера, Юрген, — Эрика переместилась на подлокотник его кресла и вплела пальцы в густые волосы любовника, а затем провела ноготками по чувствительным точкам, так что тому захотелось мурлыкать.
— Какие ещё камеры? — поинтересовался Юрген, жмурясь и откидывая голову назад.
— Камеры у тебя над кроватью. Или под. На месте решим.
Юрген резко распахнул глаза.
— Ты в своём уме?
— А почему бы и нет? — проворковала Эрика и, наклонившись, цапнула зубами краешек уха Юргена, вырывая из горла того протяжный стон. — Думаешь, я не видела в действии твой поджарый зад?
Юрген задышал тяжело. Сопротивляться Эрике порой бывало тяжело.
— Хочешь, посмотрим на него прямо сейчас? — поинтересовалась Эрика и, не дожидаясь ответа, опустилась к нему на колени. Качнула бёдрами, заставляя Юргена задышать тяжелей, а затем опустила руки ему на плечи.
— Просто скажи: «Хорошо», — прошептала Эрика, наклоняясь к его уху, а затем отстранилась и серьёзно посмотрела ему в глаза.
— Хорошо, — повторил Юрген и, поймав её за затылок, резко поцеловал.
Теперь они с Кассандрой стояли под куполом звёздного храма. Невеста, кое-как преображенная мастерством профессионалов, стала, наконец, пригодной для демонстрации семье — но вот мысль о том, что с этим существом предстоит спать — мало того, ещё и жить до конца дней — по-прежнему не вызывала у Юргена ни капли энтузиазма.
Кассандра же, оказавшись в храме, впала в некую романтическую задумчивость. Да, многое происходило не так, как бы она хотела. И тем не менее она вступала в брак! Она, ухоженная и торжественная, стоял в самом центре, и она была центром внимания всех — Розенкрейцеров, их партнёров и конкурентов, друзей и врагов. И даже камеры, порхающие у проходов к дверям, были устремлены на неё.
— Ты, Кассандра Кинстон, готова ли стать законной супругой Юргену Розенкрейцеру, быть его путеводной звездой и охранным маяком, быть его надеждой и солнечным ветром в его парусах?
Сердце Кассандры замерло. Она зажмурилась, проверяя, не спит ли, открыла глаза и сказала:
— Да.
А потом Юрген склонился к ней и нежно коснулся губами губ. Кассандре показалось, что она вот-вот потеряет сознание, такими тёплыми и сладкими показались губы жениха. Тело само отзывалось на поцелуй, выгибалось и льнуло к Юргену, и только когда тот отстранился резко, и Кассандра увидела перед собой его равнодушное лицо, она немного отрезвела.
После церемонии они поздоровались с теми, кто прибыл лишь на вторую часть венчания, а затем Юрген оставил её, сказав, что Кассандре предстоит учиться «развлекать гостей». «Развлекать гостей» в Сайликской школе учили, но это был далеко не самый любимый для Кассандры предмет, потому что на нём оценивали умение улыбаться, не чувствуя радости, и обмениваться рукопожатиями с теми, от кого хочется отвернуться.
И, тем не менее, она умела справиться с собой. Навесив на лицо вежливую улыбку, Кассандра двинулась вдоль зала, приближаясь то к одной группке, то к другой, спрашивая, удачно ли угощение и не требуется ли что-то гостям. Она успела перездороваться с доброй половиной зала, когда на подходе к очередному кружку её перехватила Эрика. Перехватила в буквальном смысле — поймала за локоть и потащила прочь.
— Что вам нужно? — пробормотала Кассандра вполголоса, когда они оказались в пустынном коридоре вдвоём.
— Нужно с тобой поговорить!
— О чём?
Эрика закусила губу.
— Мне неприятно говорить, но Юрген хочет над тобой подшутить.
— Что? — Кассандра стремительно покраснела до кончиков ушей.
— Это неправильно, Кассандра. Мне стыдно за него. И я не хочу быть соучастницей того, что он собирается делать.
— Что он хочет сделать, Эрика, говори быстрей!
