Все в столовой слышали ее, никто не проронил ни слова.
– И я скучал по тебе, – сказал Хуан Диего.
– Ну, теперь я здесь, – ответила Мириам.
Так они знакомы, подумали все, она не совсем тот таинственный гость, которого ожидали. Вдруг она перестала выглядеть незваной гостьей. И Хуан Диего больше не казался абсолютно нейтральным.
– Это Мириам, – объявил Хуан Диего. – А это Кларк… Кларк Френч, писатель. Мой бывший студент, – сказал Хуан Диего.
– О да, – ответила Мириам, улыбаясь с напускной скромностью.
– И жена Кларка, Хосефа… доктор Кинтана, – продолжал Хуан Диего.
– Я так рада, что здесь есть врач, – сказала Мириам Хосефе. – Благодаря этому «Энкантадор» не кажется такой уж глубинкой.
Хор голосов приветствовал ее – все прочие врачи подняли руки. (В основном, конечно, мужчины, но подняли руки и женщины-врачи.)
– О, замечательно – семья врачей, – сказала Мириам, улыбаясь всем.
Только тетушку Кармен едва ли устраивало происходящее; без сомнения, она была на стороне геккона, – в конце концов, она любила домашних питомцев.
А что дети? – спрашивал себя Хуан Диего. Что они думают о таинственной гостье?
Он почувствовал, как рука Мириам коснулась его бедра и осталась там.
– С Новым годом, дорогой, – прошептала она.
Затем Хуану Диего показалось, что ее нога коснулась его голени.
– Привет, мистер, – сказала Консуэло из-под стола.
На этот раз девочка с косичками была не одна; с ней под стол забрался и Педро. Хуан Диего внимательно посмотрел на них.
Хосефа не видела детей – она перегнулась через стол, разговаривая с Кларком на каком-то непонятном языке жестов.
Мириам заглянула под стол и увидела, что дети смотрят на них.
– Видимо, госпожа не любит гекконов, мистер, – сказал Педро.
– Не думаю, что она скучает по гекконам, – сказала Консуэло.
– Я не люблю гекконов в севиче, – сказала Мириам детям. – Я не скучаю по гекконам в закуске, – добавила она.
– А что вы думаете об этом, мистер? – спросила Хуана Диего девочка с косичками. – А что подумала бы ваша сестра? – спросила она.
– Ага, что она… – начал было Педро, но Мириам наклонилась к детям – ее лицо вдруг оказалось совсем рядом с ними.
– Послушайте, вы двое, – сказала Мириам. – Не спрашивайте его, что думает его сестра, – ее убил лев.
Это их напугало, и они поспешно поползли прочь.
Я не хотел, чтобы им снились кошмары, пытался объяснить Мириам Хуан Диего, но не смог. Я не хотел их пугать! – пытался он сказать ей, но слова не выговаривались. Как будто там, под столом, он видел лицо Лупе, хотя Консуэло, девочка с косичками, была намного младше Лупе, когда та умерла.
Внезапно перед глазами снова все поплыло; на сей раз Хуан Диего понял, что это не из-за виагры.
– Просто слезы, – сказал он Мириам. – Я в порядке. Я просто плачу, – попытался объяснить он Хосефе. (Доктор Кинтана взял его за руку.)
– С вами все хорошо? – спросил Кларк своего бывшего учителя.
– Я в порядке, Кларк, все нормально. Я просто плачу, – повторил Хуан Диего.
– Конечно, дорогой, конечно, – сказала Мириам, взяв его за другую руку и поцеловав ее. – Где эта прелестная девочка с косичками? Позовите ее, – сказала Мириам доктору Кинтана.
– Консуэло! – позвала Хосефа.
Девочка тут же подбежала к столу, Педро следовал за ней.
– Вот вы где, двое! – воскликнула Мириам, отпустив руку Хуана Диего и прижимая к себе детей. – Не пугайтесь, – сказала она им. – Мистер Герреро грустит о своей сестре – он всегда думает о ней. Разве вы не плакали бы, помня, что вашу сестру убил лев?
– Плакали бы! – воскликнула Консуэло.
– Думаю, что да, – ответил Педро, хотя, судя по его виду, он мог бы и забыть об этом.
– Ну, мистер Герреро чувствует то же самое – он просто скучает по ней, – сказала детям Мириам.
– Я скучаю по ней… ее звали Лупе, – смог наконец выговорить Хуан Диего.
Паренек-водитель, а теперь официант принес ему пиво и неловко стоял рядом, не зная, что делать с этим пивом.
– Просто поставь его! – сказала ему Мириам.
Консуэло забралась к Хуану Диего на колени.
– Все будет хорошо, – говорила девочка; она дергала себя за косички, и это вызывало у него новые слезы. – Все будет хорошо, мистер, – повторяла Консуэло.
Мириам взяла Педро на руки и посадила к себе на колени; мальчик, казалось, не вполне доверился ей, но Мириам быстро решила эту проблему.
– О чем, по-твоему, ты бы скучал, Педро? – спросила Мириам. – Я имею в виду, о чем, чего бы ты однажды лишился? По кому бы ты скучал? Кого ты любишь?
Кто эта женщина? Откуда она взялась? – задавались вопросом все взрослые – и Хуан Диего думал о том же. Он желал Мириам, он был потрясен ее появлением. Но кто она такая и что здесь делает? И почему все внимание приковано к ней? Даже внимание детей, несмотря на то что она их напугала.
– Ну, – нахмурясь, серьезно сказал Педро, – я буду скучать по отцу. Я буду скучать по нему – когда-нибудь.
– Да, конечно, очень хорошо. Именно об этом я и говорила, – сказала Мириам мальчику. Казалось, что маленький Педро впал в какую-то меланхолию; он приник к Мириам, которая прижала его к груди. – Умный мальчик, – прошептала она.
Он закрыл глаза и вздохнул. То, как Педро попал под чары Миримам, выглядело почти непристойно.
Сидящие за столом, да и все, кто был в зале, притихли.
– Мне очень жаль вашу сестру, мистер, – сказала Консуэло Хуану Диего.
– Со мной все будет в порядке, – ответил он.
Он слишком устал, чтобы продолжать, слишком устал, чтобы что-то менять.
Паренек-водитель, неуверенный в себе официант, что-то сказал по-тагальски доктору Кинтана.
– Да, конечно, подавайте основное блюдо. Что за вопрос – подавайте! – распорядилась Хосефа. (Никто пока так и не надел шляпы. Торжественный момент еще не наступил.)
– Посмотрите на Педро! – сказала Консуэло и засмеялась. – Он уснул.
– О, разве это не мило? – отметила Мириам, улыбаясь Хуану Диего.
Мальчик крепко спал на коленях у Мириам, положив голову ей на грудь. Все же это было странно, что мальчик его возраста мог просто заснуть на коленях у совершенно незнакомой женщины – да еще так напугавшей его!
Кто она? – снова спросил себя Хуан Диего, но не смог сдержать улыбки. Может, все они гадали, кто такая Мириам, но никто ничего не сказал и ничего не сделал, чтобы остановить ее.
18
Страсть берет свое
После отъезда из Оахаки Хуан Диего еще много лет поддерживал связь с братом Пепе. То, что Хуану Диего было известно об Оахаке начиная с семидесятых годов, в значительной степени объяснялось сведениями в письмах добросовестного Пепе.
