— Я собираюсь объехать фермы, — объяснил он. — Утром я уже осмотрел две, и еще две мне предстоит осмотреть.
— Я хочу посмотреть ягнят, — неожиданно заявил Саймон.
— Отлично, — сказал герцог. — Вы с мисс Уотсон поедете со мной. Вы можете смотреть ягнят, цыплят, телят и все, что хотите, пока я буду разговаривать с фермерами.
— Я в первый раз увижу ферму, — сказал Саймон.
— Я только надеюсь, — заметил герцог, — что не помешаю вашим занятиям.
Кася поняла, что это камешек в ее огород, и любезно ответила:
— Ничуть, ваша светлость. Саймон должен знать о том, что его окружает, не меньше, чем о тех вещах, которые можно найти только в книгах.
— Я сегодня сам нашел портрет короля Вильгельма, — похвастался Саймон. — И мисс Уотсон дала мне в награду монетку в четыре пенса.
— Что, безусловно, является подкупом и взяткой, — специально для Каси сказал герцог.
— Это так же важно, как лавровый венок на Олимпийских играх, — возразила Кася. Герцог рассмеялся.
Они ехали в фаэтоне, и Саймон сидел между Касей и герцогом.
Герцог рассказывал им обо всем, что они видели по дороге, — эти места он знал с самого детства.
Им встретилась мельница. Она сейчас не работала, но он сказал, что непременно велит снова пустить ее в работу.
Они проехали мимо скакового круга, который за это время был запущен, но герцог собирался привести его в порядок.
Потом они увидели вдалеке высокую башню, на которой когда-то стоял часовой и предупреждал об опасности обитателей замка.
Башня тоже требовала реставрации.
— Лучше тебе не лазить туда, пока ее не отремонтировали, — сказал Саймону герцог.
— А в дозорной башне были солдаты?
— Я полагаю, на ней сидели стрелки, — сказал герцог, — и стреляли во врагов, если те приближались.
— Из лука, — уточнила Кася на случай, если Саймон представил себе современных стрелков с ружьями.
— Кстати сказать, — проговорил герцог, — когда я был маленьким, здесь проходили состязания лучников, и я хотел бы восстановить эту традицию.
— Мой отец научил меня стрелять из лука, — сказала Кася. — Я думаю, что если бы вы купили Саймону маленький лук, он был бы рад.
— А в кого я буду стрелять? — спросил Саймон.
— В мишень, — твердо ответил герцог, — и больше ни в кого. А если попадешь в яблочко, завоюешь приз.
— Пожалуйста, дядя Дарси, купите мне лук и стрелы! — умоляюще протянул Саймон. — Я хочу выиграть много-много призов и пойти за покупками.
— У тебя же есть карманные деньги, — сказала Кася.
— Ой, да, конечно! — воскликнул Саймон, только что вспомнив о том, что они у него есть.
— Об этом я должен был раньше подумать, — сказал герцог. — И, конечно, мисс Уотсон, я очень раскаиваюсь в своей невнимательности.
Кася улыбнулась.
— Не вините себя — в конце концов, у вас никогда не было своих детей. Однако мне кажется, что ваши родственники — довольно недобрые люди.
— Вы их верно охарактеризовали, — сказал герцог. — Но обещаю, что я никогда не буду таким.
Последнюю фразу он произнес с такой горячностью, что Кася догадалась — он сам пострадал от их недоброго отношения в прошлом.
Она вспомнила, как кто-то говорил ей, что прежде, чем получить титул герцога, он был очень беден.
Разговор о деньгах напомнил ей о собственном богатстве, а оно, в свою очередь, — о лорде Стефелтоне.
Она невольно поежилась, и герцог спросил:
— Вы чем-то расстроены?
Кася поразилась тому, как он сразу почувствовал ее состояние, и вопросительно подняла на него взгляд.
— Мне кажется, я могу читать ваши мысли, мисс Уотсон, — сказал герцог. — У вас очень выразительные глаза.
— Даже если и так, я надеюсь, вы все же не узнаете, о чем я думаю, потому что это очень печально.
— Почему? — спросил герцог.
На этот вопрос Кася не могла ему ответить.
Когда они вернулись домой после поездки, которая оказалась весьма увлекательной, герцог сказал:
— Я хотел бы поговорить с вами после обеда, мисс Уотсон. Я предупредил лакеев, что Саймон будет обедать с вами, хотя было бы удобнее, если бы пообедали все втроем. — Сделав вид, что эта мысль только что пришла ему в голову, он воскликнул:
— Да! Так будет лучше. Тогда я лично смогу убедиться, что мальчику готовят то, что он должен есть в этом возрасте.
— Вряд ли ваша светлость захочет обедать так рано, — возразила Кася.
— Я велел подать обед в семь часов, — сказал герцог. — В деревне это самое подходящее время для вечерней трапезы. А Саймон в половине восьмого уже сможет лечь спать.
— Это хорошо, — улыбнулся Саймон, — потому что взрослые всегда едят такие вкусные штуки. Я ненавижу хлеб с молоком! Мисс Уотсон сказала, что я уже большой, чтобы есть такую детскую еду.
— Мисс Уотсон права, — согласился герцог. — Но сегодня ты порезвишься вовсю, потому на обед у меня обычно бывает не меньше четырех блюд. Скоро ты станешь упитанным, как поросенок.
Саймон засмеялся.
— Если я буду быстро ездить на Принцессе, дядя Дарси, я скоро стану таким же худым, как вы.
— Ну-ну, — сказал герцог. — Одобряю ход ваших мыслей, юный джентльмен.
Потом он взглянул на Касю, и в эту минуту она поняла, что он специально устроил так, чтобы пообедать с ней и в то же время не наедине.
«Я не должна тешить себя мыслью, что ему действительно интересно со мной разговаривать, — подумала она. — Скорее всего ему просто скучно в одиночестве».
Тем не менее она почувствовала странное волнение.
Она поняла, что ей хочется пообедать в обществе герцога и хочется с ним говорить.
«Когда Саймон пойдет спать, — подумала она, — мы будем разговаривать и разговаривать, как прошлым вечером».
Словно прочитав ее мысли, герцог посмотрел ей в глаза.
Ему и Касе стоило большого труда оторвать друг от друга взгляд.
Глава 6
Закончив завтрак, Саймон отодвинул тарелку и встал из-за стола.
— Я пойду помогать мистеру Беннету считать жалованье, — сказал он.
— Ты молодец, — сказала Кася. — Он сказал, что вчера ты ему очень помог.
— Я ненадолго, — проговорил Саймон. — А где будете вы?
— В музыкальном салоне, — ответила Кася.
— О, это хорошо, — сказал Саймон. Наклонившись, он поцеловал ее в щеку и побежал к двери.
