Марта с дрожью отвернулась, зато Лизушка без тени страха подошла к поверженному врагу. Она протянула лапу, дотронулась до вздрагивающего бока Ужаса.
«Она больше не дрожит, — леденея от предчувствия беды, понял Счастливчик. — Она как будто больше не чувствует холода!»
Лизушка склонила голову набок и вопросительно посмотрела на Счастливчика.
— Мне позаботиться о том, чтобы этот безумец больше никогда не напал на нас?
Счастливчик похолодел. Она задала этот вопрос совершенно искренне, без тени сомнения.
«Она просто хочет помочь, — беспомощно сказал себе Счастливчик, глядя в круглые и безмятежные глаза Лизушки. — Она пытается нас защитить…»
Он с усилием помотал головой.
— Нет! От такой раны не выживают. Оставь его Собаке-Земле, теперь он в ее власти.
— Собака-Земля давно его заждалась, — оскалилась Лизушка, дотрагиваясь когтем до окровавленного обрывка уха Ужаса. — Надеюсь, она его накажет!
Но прежде чем Счастливчик успел ответить, тишину прорезал истошный вопль:
— Он умирает! Порох умирает! Помогите!
Глава XXI
Собаки разом сбросили с себя оцепенение и со всех лап кинулись к Луне, которая скорбно съежилась возле Пороха. Могучий пес попытался привстать, но это усилие оказалось для него непосильным, и он тяжело повалился на землю, обдав себя и Луну волной грязи. Дождь наконец начал стихать, но ветер продолжал стряхивать на собак воду с ветвей сосен, и в наступившей тишине еще отчетливее чувствовался запах крови Пороха.
Сердце Счастливчика как будто превратилось в кусок льда; ему почудилось, будто он слышит тихий голос Собаки-Леса, шепчущий, что надежды больше нет. Наверное, окажись они возле того места, где жили «ветеринары», о которых рассказывала Белла, Пороха еще можно было бы спасти, но…
Но они были в чаще леса, и единственными Длиннолапыми, находившимися поблизости, были те самые жестокие мучители, которые погубили Пороха.
Луна с горестным воем прижалась щекой к голове друга.
— Порох! — шептала она. — Пожалуйста, держись! Ты же такой сильный! Ты всегда был сильным, всегда… Ты победил Ужаса, прошу тебя, одолей и это…
— Ужас был снаружи, — прохрипел Порох, кашляя кровью. Голос у него дрожал и срывался, — а это убивает меня изнутри, Луна. Я не могу одолеть этого врага.
— Ты сможешь, Порох, я знаю, ты сможешь! Мой храбрый, мой сильный Порох, умоляю тебя, постарайся… Сделай это ради меня, ради наших детей! — твердила Луна, крепко зажмурив глаза и всем телом прижимаясь к нему.
Неимоверным усилием Порох приподнял голову и ласково потерся носом о голову своей верной подруги.
— Эту битву мне уже не выиграть, Луна Мне пришло время умирать. Я ухожу…
Луна испустила душераздирающий вопль:
— Не надо, прошу тебя, не говори так! Собака-Земля услышит тебя и подумает, будто ты и правда готов умереть! Она заберет тебя, она отнимет тебя у меня, Порох…
— Да, Луна, — очень тихо ответил Порох. — Так и будет. Я уже ничего не могу поделать, мое время пришло.
Дождь печальной капелью сыпался на обступивших Пороха собак. Мокрые, окровавленные, они стояли, зажав хвосты между лап. Лунный свет, просачиваясь сквозь ветки сосен, сверкал на лужах.
Хромой лежал ничком на земле, его глаза были полны горечи. Лизушка, все еще стоявшая над умирающим Ужасом, с дрожью смотрела на Луну и Пороха.
— Счастливчик, — прошептала она, — помоги ему! Сделай что-нибудь.
Марта ласково потерлась носом о ее плечо:
— Мы ничего не можем сделать, Лизушка.
— Марта права, — шепотом выдавил Счастливчик. Он поднял голову, обвел глазами друзей. — Давайте оставим их вдвоем. Луна должна проститься с Порохом. А потом… — он тяжело вздохнул, — потом мы должны идти. Нужно поскорее вернуться в нашу стаю.
Хромой неуклюже поднялся на лапы, Марта и Белла попятились прочь от душераздирающей сцены прощания, но Лизушка не тронулась с места. Она не сводила глаз с Пороха и стояла как вкопанная.
— Лизушка, — попросил Счастливчик. — Идем.
— Я сторожу Ужаса, — прорычала она.
— Он уже никуда не уйдет, — вздохнул Счастливчик. — Прошу тебя, пойдем. Дай Луне и Пороху побыть наедине.
— Но…
— Я сказал — идем! — он слегка зарычал, показывая, что это приказ.
Лизушка с явной неохотой покинула свой пост, но прежде, чем отойти на почтительное расстояние от прощающихся навсегда собак, остановилась и бросила на Ужаса косой взгляд, полный брезгливого отвращения.
Счастливчик, Марта, Белла и Хромой сели на мокрую землю и опустили глаза. Дождь продолжал уныло падать с черного неба, Собака-Луна прыгала по рваным тучам, взбираясь все выше и выше на небо, и в какой-то момент Счастливчик почувствовал, как Лизушка прильнула к нему. Бок у нее был теплый, она клевала носом и выглядела совсем юной и славной, как будто вновь стала смешным маленьким щенком, каким он ее запомнил. Неужели это была та самая Свирепая собака, которая только что в страшной схватке вырвала у своего противника челюсть?
Счастливчик не мог в это поверить. Несмотря на то, что он видел это своими глазами, он был готов поднять на смех любого, кто сказал бы ему, что Лизушка способна на такое. Подняв голову, он натолкнулся на печальный взгляд Беллы.
— Ах, Счастливчик, — еле слышно прошептала его сестра, — все оказалось напрасно… Мы столько вынесли, но все равно потеряли Пороха…
Счастливчик проглотил вставший в горле ком, но заставил себя не отвести глаз.
— Нет, Белла, я не думаю, что все было напрасно… Мы не могли оставить Пороха в лапах желтых Длиннолапых, которые травили его ядовитой водой!
— Но мы не смогли его спасти.
— Да, я знаю. Но мы хотя бы пытались! И в каком-то смысле все-таки спасли. Порох умирает свободным, после битвы с врагами, рядом со своей подругой, а не подыхает в собственной грязи и рвоте в клетке Длиннолапых!
— А еще мы убили Ужаса, — сонно прошептала Лизушка, поудобнее устраивая голову на плече Счастливчика Не открывая глаз, она несколько раз облизнула свою окровавленную пасть.
Дрожь пробежала по шкуре Счастливчика, но он с усилием кивнул.
— Теперь собаки из стаи Ужаса смогут зажить нормальной жизнью. С таким Альфой они все равно не могли бы выжить.
— Получается, что мы пожертвовали Порохом, чтобы избавиться от Ужаса! — всхлипнула Белла. — Но я бы ни за что не отдала его жизнь за жизнь этого проклятого безумца! И даже ради спасения всех зверей, которых мы освободили!
