— Минуту.
Вскоре они вышли со двора. Петра взяла своего спутника под руку. Они выглядели как парочка влюбленных или муж и жена.
Фрау Келлер уверенно вела его по городу. Они вышли на бывшую улицу Энгельса, дошагали до театра, откуда свернули в Александровский парк. Не доходя до известного фонтана с разбитой скульптурой, изображавшей мальчика с лебедем, Петра увела Сосновского немного в сторону, к чудом сохранившейся скамье.
— Присядем здесь.
Сосновский осмотрелся. Темно, вокруг пустота. Свет только у театра, который работал даже в это время, при оккупантах.
— Лучшего место для вечернего променада вы не нашли? — спросил капитан.
— Это не прогулка. Вам предстоит встреча с Беккером.
— Оперативно.
Со стороны фонтана показался мужчина в штатском костюме.
Он подошел к ним, внимательно посмотрел на Сосновского и заявил:
— Приветствую вас, капитан.
Тот встал, вытянулся и ответил:
— Здравия желаю, товарищ майор государственной безопасности!
— Садитесь. Давайте договоримся так. Я — штандартенфюрер СС Клаус Генкель, вы — гауптман Хельмут Легер.
— Хорошо.
Генкель взглянул на свою помощницу и распорядился:
— Посмотри, Петра, округу. Нас никто не должен слышать.
— Да, герр Генкель.
Женщина отошла, штандартенфюрер достал пачку сигарет, протянул Сосновскому и спросил.
— Вы курите?
— Да. Угощаете?
— Предпочитаете свои?
— Пожалуй, угощусь.
Они закурили.
От фонтана Келлер подала знак, что вокруг все спокойно. Сейчас здесь действительно не было ни единой живой души. Как ни странно, отсутствовали даже патрули. Генкель знал, где назначить встречу.
— Не будем терять время, — сказал он. — Георг Рихтер и его помощник Альрих Рауш прибудут в Минск завтра, где-то в восемь-девять часов утра. Встречать их намерен сам генерал-комиссар Вильгельм Кубе в сопровождении доверенных лиц и взвода СС из батальона штурмбанфюрера Хавера. Для оцепления вокзала будет использована охранная рота и полицейские. Высокие гости остановятся в генеральном комиссариате, расположенном на площади Свободы. Скажу сразу, что там их не достать.
Сосновский согласно кивнул и сказал:
— Это понятно. Туда мы не попадем никак.
— Насколько я знаю, вам поставлена задача действовать по обстановке. Общий план составить после наших с вами контактов и размещения основной группы сначала в партизанском отряде товарища Горбаня, затем в кафе «Глория». Я обязан передать вам всю информацию по комиссии, которой располагаю.
— Да, это так, — ответил Сосновский.
— Скажите, Хельмут у вас есть соображения по выполнению задачи, поставленной командованием?
— Пока только самые общие. Основную работу мы планируем провести в Гороше, куда должна отправиться комиссия. Ну а как у нас это выйдет, во многом зависит от той информации, которую вы передадите нам.
Генкель взглянул на собеседника и решительно заявил:
— План работы в Гороше отменяйте.
— Почему?
— Во‐первых, по моим данным, в райцентр Кубе не поедет. Не думаю, что туда отправится и Рихтер. Скорее всего, они пошлют в поселок своих помощников. Но если решат посетить места карательных операций, то возьмут с собой такую охрану, которую не уничтожить даже отряду Горбаня вместе с группой капитана Авдеева.
— Вы в курсе усиления отряда этой специальной боевой группой?
— Конечно. Но давайте по теме. Что касается охраны комиссии. У меня сложились приятельские отношения с оберштурмбанфюрером Вальтером фон Тиллем, офицером управления СД, отвечающим за организацию карательных операций на оккупированной территории. Фон Тилль на особом, очень неплохом счету как у своего непосредственного начальника бригаденфюрера Шнитке, так и у Вильгельма Кубе. Посему охрана комиссии передана ему. Мы встречались вчера. Выпили, сыграли в карты, поговорили о том о сем. Тилль сказал мне, что может привлечь к охране комиссии роты СС и охранного полка, подразделения жандармерии и полиции. Вам известна структура этих рот?
— Так точно!
— Значит, вы знаете, что эсэсовцы имеют шесть мотоциклов с колясками и пулеметами «МГ‐34», столько же бронетранспортеров с таким же вооружением. Их более семидесяти человек, все с пистолетами-пулеметами «МР‐40». В охранной роте мотоциклов нет, но есть шесть бронетранспортеров «Ханомаг». У личного состава преимущественно винтовки Маузера, у командиров отделений «МР‐40». Есть пулеметы и грузовики для перевозки солдат. В общем, сила не такая уж и малая. Провести ликвидацию в Гороше не получится. Не будет иметь успех и применение снайперских винтовок во время перемещения комиссии.
Сосновский взглянул на Генкеля и проговорил:
— Получается, что в городе достать комиссию невозможно, во время перемещения и в Гороше тоже. Как же нам тогда выполнить задание?
Штандартенфюрер ответил:
— Завтра комиссия только прибывает. После этого Кубе и Рихтер составят план действий. О нем станет известно мне. Как только я получу все необходимые данные, решим, как работать по главарям комиссии. Уверен, какую-нибудь лазейку найдем.
— И когда вы планируете узнать план Кубе?
Советский разведчик улыбнулся:
— Как у нас говорят, как только, так сразу. Не беспокойтесь, вас тут же оповестит об этом Петра, даже если ей придется навестить вас глубокой ночью. Кстати, как вы устроились? Квартирой довольны?
— Я предпочел бы в окопе сутками сидеть, но иметь четкий план действий.
— В квартире уютнее. Пока у меня все. Вопросы есть, герр гауптман?
— Есть. В центре меня инструктировали, что связь с вами должна быть налажена через владельца кафе, а получается, что товарищ Буревич остается в стороне.
Штандартенфюрер кивнул.
— Я в курсе, но согласитесь, глупо не использовать преимущества ваших, скажем так, деликатных отношений с моей помощницей. К тому же я получил разрешение корректировать план действий вашей группы, в том числе и порядок контактов.
— Не спрашиваю, кто у вас начальник.
— Тот же, кто и у вас, старший майор Платов. На период работы в Минске.
— Вы имеете связь со старшим майором?
— Да.
— Хорошо. Пусть будет так. Я могу увидеться со своими товарищами?
— А в этом есть необходимость?
— Пока нет. Но может возникнуть.
— Вот когда возникнет, тогда и встретитесь.
— На это должно быть ваше разрешение?
