Я обнимала его в этом мире и в том, обхватывая руками, ногами, трепещущими мышцами. Он содрогался рядом со мной, во мне, снова и снова заставляя дрожать меня в ответ. И это было прекрасно…
Мы затихли под финальные аккорды фильма, пытаясь отдышаться и прийти в себя. В зале зажегся свет… Босс тихо выругался, достал телефон и набрал чей-то номер:
— Мы решили остаться еще на один сеанс. Где-то с половины фильма потеряли суть сюжета. Запусти повторно? И выруби уже к чертям свет!
Я захихикала, уткнувшись в ворот Марка, обнимая его за шею, чувствуя пульсирующую артерию под рукой.
— Ну что, попробуем со второй попытки досмотреть фильм?
Я кивнула, сползая с босса и доставая из сумочки влажные салфетки.
— Черт, прости, но когда ты вот так себя ведешь, я забываю про презервативы, — с сожалением проговорил Марк, следя, как я стираю с бедер следы его выплеснутой страсти.
— Я всегда веду себя одинаково, — проворчала я, заворачивая салфетки в пакет и убирая в сумку.
— Вот в этом и проблема, Таша… В этом и проблема.
Я обернулась к Марку, который даже не пытался поправить брюки.
— Боюсь, я с тобой ни один фильм до конца не досмотрю, — буркнул он, крутя между пальцами квадратик с презервативом.
И я непроизвольно расплылась в улыбке, прекрасно зная темперамент Марка, и что сдерживаясь весь день, он потом сутки с меня не слезет.
— Тогда могу первую часть фильма посидеть у тебя на ручках, есть шанс, что конец мы увидим…
— Мой конец ты обязательно увидишь, — прохрипел Марк, в спешке вытаскивая резинку и растягивая на член. — Ну же, воспитательница, от слов к делу, иди ко мне на ручки.
Он поманил, и я захлебнулась от теплой волны, захлестнувшей меня от его распахнутых, протянутых рук. Протянутых ко мне.
Фильм мы так и не поглядели, но мне и Марку понравилось другое кино, его мы успели посмотреть больше трех раз с разных ракурсов.
По дороге домой заехали в магазин и закупили много перекуса. Марк не скрывал, что голоден до меня и до еды. И он с жадностью утолял свой голод весь вечер и всю ночь.
Утром мы оба проспали будильник, но Марка разбудили назойливые непрерывные звонки по телефону.
— Мне надо поехать в офис, — пробормотал босс, обнимая меня и целуя в затылок. — Никуда не уходи, слышишь?
— Угу, — сонно пробормотала я, не сдержав мурлыканья от его щекочущих легких поцелуев в шею, плечо.
— Постараюсь к обеду освободиться.
— Угу.
Я потянулась, испытывая легкую досаду, что Марк покидает нагретую постель, идет в душ, собирается в офис. Но взяла себя в руки, поцеловала босса и проводила.
— Никому не открывай, никуда не выходи! — снова напомнил на пороге Марк. — Еды в холодильнике навалом, а вечером идем на мастер-класс к шеф-повару.
— Сегодня? Разве дегустация у вас назначена не на завтра?
— Дегустация на завтра в ресторане. А сегодня мы готовим суши в присутствии шефа-сушиста. Ты ничего не имеешь против японской кухни?
Он чмокнул меня в кончик носа, потом чертыхнулся и засосал, словно не целовался со мной весь вечер и всю прошедшую ночь.
— Я бы взял тебя с собой, но тогда работать не смогу.
— Иди уже!
Проводила Марка и честно, часа два слонялась по номеру, в поисках, чем бы себя занять, пока не напоролась на купленные игрушки и конфеты.
Черт! Я же хотела отнести их в интернат.
Срочно собралась, подхватила пакеты и только на секунду замялась на пороге. Ведь обещала Марку не уходить из отеля… Но я успею вернуться, он и не заметит!
Екатерина Валерьевна встретила меня как родную. Очень обрадовалась подаркам и вместе пошли в младшую группу раздавать игрушки.
— Конфеты в столовую отдам, раздадим поштучно на полдник, — решила начальница. — Как закончишь тут, заходи ко мне и расскажи уже, чего у тебя происходит. Вроде уволилась, с мужем поскандалила, а сама светишься от счастья, подарки дорогие приносишь. Не разрешай нам строить предположения. Сама знаешь, мы такого надумаем. А зачем это? Лучше скажи, как есть.
Она ушла, а я два часа провозилась с ребятишками под их счастливые визги. Ну и раздала каждому по конфетке из припрятанных.
Спохватилась уже в обед, когда ребятню повели в столовую.
— Мне надо бежать!
— Куда? Останься, пообедай со мной. Расскажи, что у тебя случилось, — Екатерина Валерьевна удержала меня за локоть и насильно потащила в кабинет, где уже на подносе был накрыт обычный интернатский обед.
Но мне кусок не лез в горло, и я беспокойно оглядывалась на часы.
— Ладно. Вижу, что торопишься. Говори и беги уже.
Я с облегчением вздохнула, отодвигая макароны с давленным яйцом.
— Я развожусь с Витей.
— Это я уже поняла. А что это за мужчина был с тобой? Из-за него разводишься?
— Получается, что из-за него.
— Так хорошо же! Я сколько тебе твердила, не пара он тебе, а ты вцепилась в него, как шальная.
— Ой, Екатерина Валерьевна, не напоминайте… Тогда, значит, не время было, а теперь глаза раскрылись.
— С новым укатишь?
— А? Что? Д-да… Уеду.
— Он не поколачивает тебя?
Я дернулась, нервно улыбаясь:
— Нет, он нет…
— Но на время ты все же посматриваешь, боишься… Ну, беги. За подарки мужчине твоему спасибо, а если прижмет, ты приезжай. Я тут отложила немного, оставляю на черный день, но тебе помогу, когда прижмет. Ведь обратиться то тебе не к кому. Не к Витьке же возвращаться.
— Спасибо вам, Екатерина Валерьевна, — я не сдержалась, разрыдалась, обнимая мою наставницу, безмерно благодарная за ее протянутую руку помощи.
Никто же из нас не знает, как жизнь повернется и смогу ли я благополучно устроиться на новом месте.
В отель я летела, сбивая ноги, но к счастью не опоздала. Марк еще не вернулся.
Он не вернулся и в три. В пять все еще не пришел. А в семь влетел как ураган и подхватив меня в чем была, помчался в ресторан лепить суши.
И снова это был вечер счастья. Мы крутили роллы и смеялись над кривыми «колбасками». Резали и пытались впихнуть в рот огромные роллы, потому что у босса маленькие просто не получались.
— Что тут есть? Ну смотри свой наперсток и мой добротный кусок. Ну? На один мой — три твоих надо съесть, чтобы вкус почувствовать.
— Ваша дама все верно делает, господин Безруков, — мягко вмешался шеф-повар. — По технологической карте, если делать роллы с нарушением пропорций продуктов, вам это выльется в убытки.
