Дрожащими руками поверженный и испачканный в грязи маг принял пузырек и, сам того не понимая, поспешил спрятать его в недрах своего жилета.
– Что это?
– Это могущество, – улыбнулся незнакомец. – С ними ты ничего не добьешься, а так и останешься на третьих ролях. – Клирик кивнул в сторону возвращающихся с поля боя магов. – Но с этим тебя ждут слава и величие. Ты можешь быть кем угодно.
– Кем?
– Архимагом.
– И что мне нужно для этого сделать?
– Как быстро меняются люди, – расхохотался довольный маг. – Пара ударов по печени, и мысли снова бегут в нужном направлении. Ладно, дезертир, слушай и запоминай, и, если поймешь неверно, тебя ждет крайне мерзкая и мучительная смерть. Поверь мне на слово, ибо я лекарь и как никто другой могу судить о человеческих страданиях.
– А разве это не доля некромантов?
– Возможно, но опыта у меня в этом деле значительно больше…
* * *
Вскочив с кровати, Серолицый долго озирался по сторонам, приходя в себя и стараясь понять, где он вдруг оказался. Серые стены, задрапированные шелком, и мягкий, почти невесомый балдахин кровати коменданта крепости, чей дом занял архимаг, в ходе инспекции главного узника королевства… Немного успокоившись и оглядевшись, Марик довольно кивнул и, вытерев пот со лба, направился к кувшину с водой, стоящему на подоконнике. Прозрачная холодная жидкость оживляющим потоком остудила исходящее жаром нутро. Сны архимагу снились редко, и почти каждый раз, когда на него опускались грезы, он просыпался в холодном поту. Снаружи холод, лютый мороз, изнутри полыхало пламя.
Напившись вдоволь, Марик пошаркал босыми ногами до теплых шкур, устилавших почти весь пол перед кроватью, и, забравшись в теплую постель, укутался с головой. Мысли, посещавшие его в последние несколько дней, были неутешительны.
Из шести, а впоследствии пяти опальных магов не осталось практически никого. Двое умерли в нищете, лишившись могущества, один до сих пор заточен в самом глубоком подвале местного узилища. Трое же остальных, найдя новое призвание, разъехались по дальним уголками Срединного королевства и были на виду. Странно другое, из разосланных на разведку соколиных мастеров вернулось шестеро из пяти. Последнего, самого умного и опытного почтальона, с его верным соколом видели в сопровождении телохранителей в пустоши, куда он направился для встречи со шпионом Серолицего, затаившимся в предгорьях. Больше сведений о нем не имелось.
Старый маг почти наверняка выжил из ума. Тридцать лет в полном одиночестве, в каменном мешке, сырости и холоде должны были погубить, лишить разума и сил, но Артур Барбасса крепился и назло всему миру продолжал жить, отлично понимая, что нынешний мир с его устоями и привычками сильно пошатнется, стоит только ему умереть. Каждый маг, являясь уникальной личностью со своим четким и неповторимым аурным оттиском, творил и создавал, внося корректуры в ментальные слои. Созданное им произведение могло жить вечно, примером тому были вечные свечи, созданные бывшим архимагом. Крохотный огарок свечи не уменьшался и не гас, а простой маг, знающий основы наведения ментальных мостов, мог сотворить его за считаные секунды. Но стоило владельцу заклятия отойти в мир иной, как тут же все его магические деяния переставали существовать. Чтобы такого не происходило, самые удачливые и умные искали себе преемников, учеников и последователей, которым уже на смертном одре передавали свои секреты. Другие же создавали артефакты, куда заключали саму суть своей магии, правильность линий и верность слов. Маг, обладающий потенциалом, смог бы без труда поддерживать работоспособность колдовских диковин.
Учеников и последователей у Барбассы не было. Точнее, они были, но часть их бесславно погибла в пылу сражения за корону в жестокой и беспощадной мясорубке, устроенной ныне здравствующим королем и его министрами. Остальные же, лишившись сил, не способны были заменить Артура, гниющего заживо в своей маленькой каменной темнице. Предвидя подобный ход развития событий, светлейший упоминал в разговоре, что все его заклятия и рукотворные артефакты будут действовать, даже когда его мертвую плоть сожрут черви, а кости рассыплются в прах.
В поисках вожделенного хранилища знаний Марик перевернул вверх дном весь кабинет плененного мага. Он искал долго и методично, выворачивая на пол содержимое ящиков, вскрывая пол и простукивая стены в поисках скрытых ниш, но все его старания были тщетны. Тайна магических плетений Артура Барбассы осталась тайной, хранящейся только в его голове. Стоило Серолицему найти артефакт со спрятанными внутри знаниями, он стал бы величайшим магом в истории королевства, но, являясь посредственностью, мог надеяться только на собственные проекты. Их, к слову, было не слишком много. Единственной удачной попыткой оказалось приручение банши, привезенных с далекого острова из-за моря, да и эти ментальные мосты, а точнее, схема их наведения была нагло украдена у одного талантливого, но очень доверчивого студента-старшекурсника.
Расписавшись в собственной бездарности, Серолицый раз за разом вспоминал слова Артура, первые, произнесенные за тридцать лет молчания, и они не сулили ему ничего хорошего.
«Придет маг, человек невиданной силы! Силы такой, коей не было равных за все времена!» – будто колокольный звон, раздавалось в голове ложного архимага.
За пеленой мрачных мыслей обитатель комнаты не заметил, что в дверь кто-то уверенно и настойчиво и уже долго стучит.
– Войдите, – Марик выбрался из-под одеяла и, накинув на плечи халат, направился к креслу.
В дверь заглянул высокий статный гвардеец.
– Ваша магическая светлость, соколиный мастер с юга прибыл с новыми вестями.
– Веди! И да, позови слуг. Пусть принесут завтрак и чего-нибудь выпить.
Брови воина взметнулись вверх, но, не став возражать столь важной особе, гвардеец только кивнул и, щелкнув каблуками, вышел из спальни.
– Господин архимаг, – вслед за статным широкоплечим здоровяком в комнату ворвался сгорбленный сухой старик в кожаном плаще. На плече у мастера сидел сокол, вяло вращая глазами, и пытался чистить перья, но колыханье узких плеч хозяина не давало ему приступить к этому занятию со всем усердием. – Дули пропал!
– Как пропал? – поперхнулся воздухом Марик.
– Самым натуральным образом, – старик развел руками, от чего сидящий на плече питомец грозно застрекотал и расправил крылья.
– Давно?
– С неделю.
– Так почему же ты тогда, старый остолоп, не послал сокола вперед?
– Господин светлейший архимаг, – соколиный мастер в ужасе замахал руками и попятился, предчувствуя беду, – вы же сами строго-настрого запретили приваживать птиц к этой тюрьме! Если бы вы находились в одном из городов или приграничных поселений, вести достигли бы их быстрее ветра, а так пришлось ехать самому.
– Ладно. – Серолицый зло скрипнул зубами. – Точнее.
